Когда закроется священный наш кабак
Шрифт:
— Своими бутылочками, Билли?
— Только для поддержки тонуса, — согласился Киген.
Я спросил Бобби, узнал ли он, что это за машина. Он поджал губы, надулся и покачал головой.
— Темный седан последней модели, — ответил он. — Они сейчас все похожи.
— Это правда, — сказал Касабиан, и Скип с ним согласился. Я уже собрался задать другой вопрос, когда Билли Киген объявил что машина была меркьюри «Маркиз», трех-четырехлетней давности, черного или темно-синего цвета.
Мы все замолчали и посмотрели на него. Его лицо оставалось неподвижным,
— LJK-914 — прочитал он. — Это что-нибудь вам говорит?
Мы продолжали смотреть на него во все глаза.
— Это номер машины, нью-йоркский. Я заранее записал все модели и номера припаркованных рядом машин, чтобы не сдохнуть со скуки. Это оказалось проще, чем нестись за машиной, словно чертов кокер-спаниель, — закончил он.
— Чертов Билли Киген, — удивленно сказал Скип и крепко его обнял.
— Вы, джентльмены, слишком поспешно судите тех, кто немного выпивает, — ответил Киген.
Потом он вытащил миниатюрную бутылочку из своего кармана, открутил крышечку, запрокинул голову и выпил виски.
— Только для тонуса, — добавил он. — Только и всего.
Глава 17
Бобби никак не мог успокоиться. Казалось, что находчивость Билли его сильно уязвила.
— Почему ты ничего мне не сказал? — допытывался он. — Я бы тоже мог записывать номера, и мы бы вдвоем сделали гораздо больше за это время.
Киген пожал плечами.
— Я решил, что буду держать это при себе. И если бы они пробежали мимо всех этих машин и сели на автобус до Джером-авеню, то я бы не выглядел полнейшим придурком.
— Джером-авеню находится в Бронксе, — сказал кто-то.
Билли ответил, что он знает, где находится Джером-авеню, потому что там когда-то жил его дядя. Я спросил, были ли те двое так же обряжены, когда выскочили через проезд.
— Не знаю, — ответил Бобби. — А как они должны были выглядеть? На них были одеты небольшие маски. — Он сделал два кольца, соединив большой и указательный палец на обеих руках, и поднял их к глазам, имитируя маску.
— У них были бороды?
— Конечно, у них были бороды. Ты что думаешь, они остановились и побрились?
— Бороды были фальшивыми, — пояснил Скип.
— О!
— И они были в париках, да? Один темный, другой светлый?
— Кажется, да. Не знал, что это парики. Я... черт, здесь не очень-то много света, Артур. Фонари стоят там и там, но они выбежали и сразу рванули к своей машине. И уж точно не собирались останавливаться, давать пресс-конференцию и позировать фотографам.
— Нам лучше убраться отсюда, — сказал я.
— Почему? Мне нравится центр Бруклина, я сразу вспоминаю, как болтался в этих местах мальчишкой. Ты думаешь, может приехать полиция?
— Ну выстрелы-то все-таки были. Зачем вызывать подозрения?
— Разумно.
Мы дошли до машины Касабиана, сели в нее и поехали обратно. Когда мы остановились на красный
Около церкви мы увидели толпу народа, люди стояли чуть ли не в нижнем белье, было много подростков — все чего-то ждали. Где-то вдали я услышал переливающуюся сирену полицейской машины.
Я хотел, чтобы Касабиан развез нас всех по домам, а машину Скипа мы бы забрали только завтра. Но она была припаркована рядом с водоразборным краном, а значит, бросалась в глаза. Касабиан остановился, он, кажется, не понял связи между толпой и сиреной, и мы со Скипом выбрались из машины. Какой-то мужчина на другой стороне улицы, этакий лысеющий тип с пивным животом, принялся внимательно изучать нас.
Я обратился к нему, спрашивая, что произошло. Он спросил, не из полицейского ли я участка. Я помотал головой.
— Кто-то залез в церковь, — ответил он. — Наверное, подростки. Мы перекрыли выходы, сейчас подъедут копы.
— Подростки, — вымученно повторил я, и он засмеялся.
— Кажется, сейчас я нервничал гораздо больше, чем тогда, когда был в подвале церкви, — сказал Скип когда мы отъехали на несколько кварталов. — Я стою с бельевым мешком, перекинутым через плечо, словно только что грабанул чего-то, а у тебя за поясом торчит пушка сорок пятого калибра. Думаю, вот нам будет весело, если они заметят оружие.
— А я про него и забыл.
— К тому же в нашей машине полно пьяных. Еще один момент в нашу пользу.
— Пьяным был только Киген.
— И самым умным тоже. Так все просчитать, верно? Кстати, о выпивке...
Я достал скотч из бардачка и открутил крышечку для Скипа. Он сделал большой глоток и отдал бутылочку мне. Мы передавали ее друг другу, пока она не опустела. Со словами: «Чертов Бруклин» Скип выбросил ее в окно. Я был бы еще счастливее, если бы Скип не пил, — теперь от нас несло спиртным, у нас на руках было незарегистрированное оружие и никакого вразумительного объяснения нашего здесь присутствия, в общем, ничего хорошего. Но я оставил эти мысли при себе.
— Они вели себя весьма профессионально, — сказал Скип. — Их маскировка да и все остальное. Почему он разбил лампочку?
— Чтобы задержать нас.
— На какой-то миг я подумал, что он в меня выстрелит. Мэтт!
— Что?
— Почему ты не выстрелил в него?
— Когда он целился в тебя? Мог бы, если бы только почувствовал, что он собирается в тебя выстрелить. Я держал его на мушке. Но если бы я выстрелил в него, то он бы выстрелил в тебя.
— Я имею в виду, после того, как он вырубил свет. Ты ведь по-прежнему держал его на мушке. Ты целился в него, когда он убегал через дверь.