Когда же тленное сие
Шрифт:
– Вот мы и истребили её! – сын закружился по храму. Красные одежды развевались.
– А разве истреблена глупость? Невежество? Алчность? Злоба? Вы так и понесёте всё это с собой? Смерть была бы последним врагом, но оглянись – сколько вокруг нас других врагов человеческих? Разве вы их победили?
– Прощай! – крикнул молодой. – И не суди меня, отец!
Двери храма
– Последний же враг истребится – смерть, – прогрохотал гн Многоног. Шумно стрекоча, он устремился в поля.
– Как тебе зрелище? – спросил Ян.
– Охренеть, – ответила Анна.
Глаза быстро привыкли к темноте, подсвеченной аркой Моста, и снова стали видны звезды.
– Как ты думаешь, гн Многоног – отец, или сын? – спросила Анна.
– Трудно судить.
Девочка вскинула голову вверх.
– Вон, вон его видно. Орион.
Созвездие выглядывало своим краем из-за горизонта.
– А наши отцы там, на Кольцах? В Орионе?
– Марк вернулся сюда, потому что потерял связь с остальными отцами, – ответил Ян. – Ты же знаешь, он был туннельщик и не мог рыскать по всем звёздам. Он пошёл по Туннелю на Землю.
– Вот бы сейчас туда, на Кольца, – мечтательно сказала Анна. – Сильмариллы! И каждая планета прекрасней предыдущей. Приливы туманности! А мы шаримся по этим пустошам, как недобитки.
– Так и есть, – спокойно сказал Ян. – Эмбрионы остальных чакан вейху у Марка погибли. Он успел вырастить лишь тебя и меня, пока не разрушился сам. Его хард был слишком хрупким для земной гравитации. Здесь его никто не встретил, как он ожидал, и Марк рухнул в районе Урала.
– Прости, – сказала Анна. – Брр! Как вспомню Урал!
– Ничего. Давай спать – скоро утро. А я устаю в последнее время.
– Ну почему мы должны идти днём? – проныла Анна. – Поспим весь день, пойдём ночью, у меня глаза болят от этого солнца, и кожа зудит постоянно…
– Ночью мы можем пропустить Эмбанк. А Хранилище – наша цель. Мы должны идти, – терпеливо сказал Ян. – Viam supervadet vadens. Перевод?
– Дорогу осилит идущий, – буркнула Анна. – Ладно, пойдём спать.
– Завтра
3
Он богомерзкой тварью стал в свои все дни
Сначала показалась свалка.
Она долго оставалась просто тёмным пятном на горизонте, но вскоре детали прояснились, и стало ясно, что это.
Нагромождение корпусов – разных конфигураций, расцветок и размеров тянулось вдоль шоссе, сколько хватало глаз. Местами виднелись совершенно чудовищные механизмы – исполины и левиафаны машинного мира.
– Что это? – спросила Анна. Во время их путешествия от Уральских гор ничего подобного пока не встречалось.
– Чинжи, конечно, – ответил Ян. – Вышедшие из строя.
Время и непогода мало тронули сохранность сваленных штабелями машин. Большинство выглядело новёхонькими. Но Анна знала, что выходили они из строя не из-за механических поломок.
Гн Многоног тоже оказался там. Внезапно один из штабелей рухнул, и на его вершине возникла сверкающая многоножка. Она принялась разбрасывать корпуса чинжей, словно что-то выискивая.
– Может, ищет детали для ремонта. Думаю, нам ему лучше не мешать, – сказал Ян, упреждая вопрос девочки.
– Как думаешь, он гик или гир? – немного погодя спросила Анна.
– Видела, как он те корпуса ворочал? Явный компетентный хардер, – ответил Ян. – Это мы с тобой гики, по софту.
Мост замаячил в поле зрения после обеда. Белый, гигантский, широченный – он соединял берега Пролива веками, но был сейчас совершенно пуст.
Небо посерело, задул ветер. Путники взошли на мост.
Высокие ограждения с двух сторон защищали от пронизывающего морского ветра, но создатели сделали их прозрачными почти по всей высоте. На середине Моста, когда остановились передохнуть, Анна прижалась маской к панели и несколько минут смотрела на злящееся внизу море. Берегов не было видно, и море стало неровным и недружелюбным простором, меняющимся каждую секунду.
Конец ознакомительного фрагмента.