Когда звонит Майкл
Шрифт:
— Да, — согласилась она, не сводя глаз с лодки, которая уже причалила. — Мне действительно повезло.
Официант набросил на столик накрахмаленную до хруста скатерть, составил с подноса блюда и зашагал к гостинице, расположенной неподалеку. Пустой поднос он засунул теперь под мышку.
Она налила себе горячего кофе и, застыв как изваяние у входа на веранду, продолжала следить за лодкой. Когда же, наконец, мужчины выбрались на берег, она стремительно бросилась к ним навстречу, мимо овального бассейна, прямо на песчаный пляж. Доремус в рыбацких сапогах, плавках и огромной соломенной шляпе
— И кого же вы поймали? — спросила она и ослепительно улыбнулась.
Фреди — так звали второго мужчину — восхищенно кивнул в сторону лодки.
— Акулу, мэм. Настоящую акулу.
Волна окатила ее ноги, и женщина испуганно отпрянула:
— Что?!
— Это мако. Она не нападает на людей, — пояснил Доремус, нагибаясь в лодку и подхватывая добычу.
Она внимательно осмотрела рыбину и явно разочаровалась. Конечно, акула смахивала на своих свирепых сестриц с газетных и журнальных фотографий, однако эта рыбешка была не более трех футов длиной.
— А я-то считала, что мальков принято выкидывать обратно в море, — воскликнула она.
Доремус рассмеялся.
— Да, но они не хотят больше расти. А не желаешь ли взглянуть на зубки этого «малька».
— Ух ты! Подожди, я сейчас принесу фотоаппарат. Хоть это и малек, все равно надо щелкнуть на память.
Она помчалась обратно в коттедж, схватила фотоаппарат, который им подарили на свадьбу. Задержалась на минутку, наливая мужу кофе, и тут же кинулась обратно к лодке. Она с трудом переводила дыхание, запыхавшись от быстрого бега. Отдышавшись, заставила мужчин подойти к акуле и сфотографировала их. Фреди забросил рыбину в лодку и отчалил.
— А завтра, — весело добавил он, — мы поплывем за скумбрией. Там ее целые косяки.
— Фреди, я на вас рассчитываю! — отозвался Доремус и, обняв жену за талию, не спеша побрел с ней в сторону коттеджа. — Я думал, ты сегодня не проснешься раньше полудня, — проворчал он.
— А я и не собиралась. Но знаешь, в морском прибое есть что-то завораживающее, и плеск волн может вытащить из самой мягкой и теплой постели.
Она чмокнула его в шею, ощутив на губах горьковатый привкус соли. Всего за какую-то неделю Доремус успел приобрести восхитительный золотистый загар, а ей приходилось теперь мучиться, сидя в тени на веранде. И все из-за того, первого дня, когда они только-только приехали сюда. Дорвавшись до моря, она несколько часов подряд основательно поджаривалась на солнышке. Конечно же, результат не замедлил сказаться.
Зато радовало другое: Доремус начал набирать вес. Вот уже и ребра не торчат, как прежде. Она легонько ущипнула мужа, чтобы собственноручно убедиться в этом. Точно. Хоть чуть-чуть, но уже нагулял жирок. Доремус нагнулся и сжал жену в объятиях. Рыбный дух, исходивший от него, заставил ее отпрянуть. Она с хохотом увернулась и уселась за стол. На завтрак принесли свежие тропические фрукты: папайю, дыню, ананас. Кроме них здесь стояла яичница с ветчиной и целая корзиночка с плюшками. Тут же, на блюде, лежали два письма.
— А вот и почта, — радостно воскликнула женщина и потом вскрыла конверты. Пока Доремус принимал душ, она успела пробежать глазами оба письма. Вернувшись, он непринужденно
— И кто же нам пишет? — поинтересовался Доремус.
— Элен.
Он широко зевнул и, резко закрыв рот, щелкнул при этом зубами. Наливая себе вторую чашку кофе, Доремус спросил:
— Ну, и как там у них в Шейдс дела?
— Как всегда, — рассеянно откликнулась Эми, увлекшись чтением. На лице ее промелькнула печаль. Она отложила письмо в сторону и уставилась в морскую даль. На пляже появился всадник, спустя некоторое время он скрылся за коттеджами.
— Что-то случилось? — заволновался Доремус после долгой паузы.
— Что?... Нет-нет, все в порядке. — Но тем не менее Эми поднялась из-за стола и повернулась к нему спиной.
— Надеюсь, у Пэгги все нормально?
— Да, все прекрасно. Они в выходные устраивали пикник. Втроем — Элен, Пэг и Питер. Элен пишет, что Питер теперь болтает без умолку, когда, конечно, забывается. А это обычно и происходит, если рядом с ним Пэгги. У них двоих теперь какой-то свой, ни на что не похожий маленький мирок.
Эми опустила голову.
— А у нас — свой... Я еще никогда не была так счастлива, так почему же я никак не могу забыть всего, что произошло? Неужели этот кошмар будет преследовать меня до конца? И каждый раз я буду испытывать дрожь и страх, вспоминая о... Крэге?
Доремус опустил салфетку на стол, встал и, взяв жену под руку, повел к резной скамеечке.
— Нет, это не навсегда. Не забывай, что прошло совсем немного времени — всего пять месяцев. В жизни случаются такие страшные вещи, которые не скоро забываются. То, что тебе пришлось пережить, сродни ощущениям солдат на поле боя. А ведь некоторым из них до сих пор снятся ужасы Второй мировой войны. Время лечит, Эми.
Она кивнула, но внутреннее напряжение все равно не покидало ее. Доремус ласково обнял жену, и она, улыбнувшись, доверчиво приникла к нему.
— Ты знаешь, у меня иногда возникает такое чувство, что тогда я должна была умереть. Временами мне кажется, что я просто не заслужила такого счастья, что я недостойна тебя. А вдруг вместе с теми страшными воспоминаниями исчезнет и наш с тобой мир?
— Ну вот еще! Попробуй только улизнуть от меня!
— Я так люблю тебя, Доремус. По-моему, я ни на минуту не перестаю думать о тебе. А когда ты ночью сбегаешь на рыбалку, мне становится страшно. А сейчас мне хорошо. И я чувствую в себе даже храбрость и уверенность. Но когда ты уходишь от меня, пусть даже всего на часок, я начинаю бояться. Наверное, я несу ахинею, как...
— Настоящая жена, — закончил за нее Доремус. — А почему ты не поела?
Она робко подняла на него взгляд:
— Ну, раз уж мы завели такой разговор, то вот о чем я давно хочу спросить тебя. Может, это глупо, конечно... Почему ты выбрал именно меня? Я была уверена, что ты влюблен в Элен. Мне казалось, что в этих-то вещах я неплохо разбираюсь. Все было, как на ладони. У Эми начинается период отчаяния и депрессии. Доремус женится на Элен, а несчастная Эми поступает в Армию спасения или что-то в этом духе. И вдруг ты являешься ко мне и с ходу огорошиваешь: «По-моему, Эми, нам пора пожениться».