Кого не ждали
Шрифт:
— Тебе не ясно, что я имею в виду?
— Обещаю, я за себя постою.
— Не верь красивым словам. Надёжных людей не осталось. По крайней мере, я сам с такими людьми не встречался.
— За годы, которые прошли после пожара, я научилась отличать пустые обещания от честных. И прекрасно знаю, как редко обещания выполняются.
— Надеюсь, ты училась на чужих ошибках, а не на своих?
— Я видела достаточно, чтобы быть недоверчивой.
Мы вернулись в дом. Пока Роман на кухне убеждал «странников», будто его комната — единственная, где они могут отдыхать, я в своей комнате
Роман появился на пороге моей комнаты:
— Алина, застели две свободные кровати, пожалуйста. Два одеяла возьми из сундука.
Иду в его комнату. Точнее, в его бывшую комнату. На неделю брат лишается гордого своего одиночества и свободы действий. Думаю, вытерпит. Немного беспокоюсь за Романа, но, думаю, мои опасения не оправдаются.
Сердце подозрительно замерло, стоило мне оказаться рядом с темноволосым. Понимала: сравнение его с тем магом лишь проделка моего воображения, но ничего не могла с собой поделать. А брат ещё заставил меня сесть рядом с Каном и слушать местные сплетни и байки. Видимо, он наблюдал за лицами постояльцев, их отношением к городским событиям и ко мне. А я прислонилась к стене, сомкнула веки…
Проснулась на заре, села на кровати, осмотрелась. Не сразу сообразила, отчего спала одетая в своей комнате. Сообразив, мысленно поблагодарила Романа. Потянулась. Зевнула. Медленно слезла с кровати и открыла ставни. Вроде бы хорошо выспалась. Теперь следует распустить волосы, расчесать и снова заплести их в косу. Где же гребешок? Кажется, оставила его на подоконнике кухонного окна.
Неслышно ступая, прошла по тёмному коридору. На пороге кухни замерла. Оказалось, раненый маг проснулся раньше меня. Он склонился над ведром с колодезной водой. Рассыпавшиеся волосы свисали вниз и закрывали его лицо. На загоревшей коже выделялась белая тряпка, которой была перевязана его рана. Прилично ли мне заходить? Тьфу, дом сейчас принадлежит мне, а Кан одет и обут.
Но не двигаюсь: присутствие постороннего смущает меня. Как будто он давно не видел своего отражения. Кто же этот человек? Он или не он? Тот назвал своё имя только мне одной. Ох, какая бессмыслица лезет мне в голову!
Романа с Эндарсом поблизости нет, так что если этот окажется тем, никто кроме нас двоих того имени не услышит. Но как назвать одного именем другого? Устала гадать. Узнать правду — и больше не надо будет надеяться, ждать.
Подхожу к нему, уже не таясь: не слышать моих шагов он не мог. Но по-прежнему взгляд и мысли его в ведре. Молчу, не в силах решиться. Мужчина тоже молчит. Брат и светловолосый могут проснуться в любое мгновение. С трудом удерживаюсь, но ждать другого случая бессмысленно, и с губ срывается:
— Тан?
Кан поднимает голову, на лице недоумение.
— Как ты меня назвала? — шёпотом спрашивает он.
— Тан…
— Нет. Почему ты думаешь, что меня так зовут?
— Прости, я тебя кое с кем спутала.
— Чем я на него похож? Лицом? — уточняет темноволосый.
— У тебя глаза серые, как у него. То есть, у него они могут быть и не серыми…
— Плохо рассмотрела? — Кан приподнимает брови. Возникает и растёт уверенность: притворяется, будто равнодушен к произнесённому имени.
— Мне показалось, что… серые.
— И волосы, как у меня?
— Нет, волосы были чёрные, у тебя — тёмно-русые.
— Странно… — он улыбается, а его глаза остаются серьёзными. — Как же ты спутала нас?
Молчу, вглядываясь в его лицо. Всё-таки передо мной — тот. Почему уверена? И для чего хочу узнать? Мужчина молчит. А я жду взгляда тех глаз… из прошлого.
Мне становится грустно: я влюбилась в того, кого никогда не встречу. Так ли это?
— Тан, почему ты врёшь? — вырвалось у меня. — Это ведь ты!
— Сама сказала: мы совсем не похожи!
— Это ведь ты!
— Нет, я — не он. Иди, поспи. Или делами займись.
Мне становится обидно от его холодного тона и усмешки на губах. Наверное, сглупила. Но мне ни капельки не совестно.
Прикусив губу, иду прочь.
— Алина… — останавливает меня его голос.
— Что? — не оборачиваюсь. Не хочу видеть его усмешку.
— Как ты меня узнала?
Резко оборачиваюсь. Он растерян и не скрывает этого.
— Сердцем… и доброй памятью. Ты мне помог, когда я разуверилась в людях. Благодарность проросла в желание ждать тебя, встретить, разыскать…
— Интересный у тебя дар. Или ты что-то смыслишь в магии?
— Нет у меня никакого дара, и я не магичка.
— Но ведь только маги… — он изумлённо расширил глаза. — Хотя в одной древней легенде говорится иное: кто-то может узнать кого-то под любой иллюзией.
Не замечала за собой таких сил и способностей.
— А как ты думаешь, какой я на самом деле?
Не знаю, какой он на самом деле. Только отчего-то буркаю:
— Почти такой, как и сейчас.
— Почему почти? — мужчина бледнеет.
— Откуда мне знать? Я — не маг.
— Н-но… ты права!
— Разве? И что, я могу узнавать под иллюзией любого мага и простого человека?
— Одного единственного. И ты единственная, кто может меня так узнавать.
— Почему? — теперь растерялась я.
— Ты единственная, кто меня любит.
Как просто! Прямо как в старых, наивных сказках. И страшно, что мужчина знает о моей любви и может воспользоваться ею как собственностью, которою со временем можно пренебречь. Примеров предостаточно. А что будет со мной?
Он тут же подтвердил мои опасения:
— Ты же понимаешь: я уйду через неделю, когда окрепну после раны.
— Понимаю.
— И ты меня отпускаешь? — удивился Кан.
— Ты свободен и я свободна. Я не буду ругать ни себя, ни мою любовь. Надеюсь там, куда ты уйдёшь, ты будешь счастлив.
— Вряд ли. У меня есть дело, о котором мечтаю с детства. Больше у меня ничего нет. И, пожалуйста, не называй меня моим прежним именем.
— Тебе ненавистно собственное имя?
— Не хочу напоминаний о прошлом.