Кого за смертью посылать
Шрифт:
Кроме того, в силу чудесных свойств расписного яйца, поляна оказалась на ничейной земле, непонятным образом раздвинув рубежи многоборских и прочих владений. Стало быть, никакому князю ничего платить не надо — ни даней, ни пошлин. Такие места по стародавнему обычаю именовали почему-то «обжорными зонами». Сам Полелюй объявлять себя князем благоразумно не стал, а согласился принять звание ярмарочного старосты, да вдруг и повел дело с таким размахом, что ярмарка его имени скоро прославилась во всех окрестных землях, не прекращаясь ни на день — кроме самых заповедных
Выходит, правильно колдун Орлыга не учил его чародейным делам, способности у Полелюя были к другому, а до известного торгового заклинания «Товар идет — деньги ведет, деньги идут — товар ведут», он и сам природным путем додумался. Еще до того, как седая бородища выросла…
— На ярмарку… — Жихарь задумался. — Ну… Я как-то и не собирался даже…
И жену не предупредил… Мошна, опять же, пустая…
— Подарок привезешь — простит, — заверил его Мутило. — И народ там всякий собирается — может, и узнаешь чего про свое родословие… Что же касается денег — будут тебе и деньги, коли исполу со мной торговать согласишься…
— Да хоть лягушек бонжурцам продавать. Только надо бы вернуться, свиту мою оповестить, — сказал Жихарь. — А то подумают еще, что утопился я в Гремучем Виру с горя и безденежья… Я ведь из дому в больших сердцах уезжал…
— Князь во князьях, — с вреднейшей отравой в голосе сказал Мутило. Он вышел на мостки и заорал: — Эй, господа караси! Изволите ли меня, владыку подводного, на ярмарку отпустить? Согласия вашего спрашиваю!
Тотчас же поверхность озера покрылась множеством пятнышек: то были открытые рыбьи ротики.
— Чего? — водяной приложил лапу к ушной дырке. — Не слышу! Молчат — стало быть, согласны. Ну и человек с вами. Утоплый, за меня остаешься на хозяйстве…
— Постой, — сказал посрамленный князь. — Полелюева Ярмарка — не ближний свет. Если бы нам туда еще затемно выйти… А то явимся к шапочному разбору.
С этими словами богатырь повернулся лицом к лесу, приложил ко рту ладони и крикнул:
— Калечина-Малечина, сколько часов до вечера?!
— Целая дюжина! — откликнулся из чащи визгливый голос.
(В тех краях, где Калечина-Малечина не водится, люди вынуждены узнавать время с помощью всяких мудрых устройств, водяных капель и мелкого песка.)
— Всего-то? — огорчился Жихарь.
— Не гунди, не пешком пойдем, — дерзко утешил его Мутило. — Решил я тебе полное доверие оказать…
Водяник, несмотря на перепонки, засунул два пальца в рот и оглушительно свистнул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Чуть не в каждой галерее
Есть картина, где герой
Порываясь в бой скорее,
Поднял меч над головой.
Кони любят, когда человек их купает, зато плавать не ахти горазды. Конечно, при нужде конная дружина реку пересечет — особенно если известны броды. А вот когда река очень широкая, или если это не река даже, а море, тут и самый дорогой и выносливый жеребец не сгодится. Попадет ему вода в уши — и все,
Но в воде кроме рыб, раков и водяников с русалками водятся и свои водяные кони. Есть они и в реках, и в морях, и земным лошадям с ними не равняться ни в красоте, ни в резвости, ни в своенравии. Принц Яр-Тур в свое время немало порассказал Жихарю про чудеса своей страны на Туманном Острове. Там идет путник мимо реки и видит, что пасется на берегу конь королевских статей. Если путник молод и смел, он, конечно, попытается на это чудо вскочить, обратать и дальше двигаться верхом. Вскочить на себя водяной конь позволит, зато уж потом! Будет носить бедолагу долго-долго по лесным дебрям, покуда всего не растреплет о ветки да сучья, а коли не растреплет, то бросится вместе с всадником в ту же реку. Только и видали всадника!
Водяной же конь будет ржать от злого веселья.
Зовут этих злодеев в той стране по-разному — келпи, ракушники, аванки, брэгги, кабилл-ушти и даже эх-ушки. А в Многоборье их совсем никак не зовут — не водятся они ни в реках, ни в озерах, без них жителей хватает. И несчастий тоже.
…Жихарь даже дыхание где-то потерял, глядя на чудо, вышедшее из озера.
Хорошо еще, что не было с ним в товарищах Сочиняй-хана! Степняки любят лошадей до беспамятства, и певец непременно окочурился бы от восхищения.
Все табуны свои отдал бы Сочиняй-хан за этого жеребца, и все равно остался бы ханом…
Масти конь был вороной, но сзелена, и временами солнце сверкало на его боках ярко, как на глади полуденного озера. Только по этой примете можно отличить водяного коня от обычного. Ну и по стати, ясное дело.
— Ты его… это… где? — еле собрал слова Жихарь.
— В кости выиграл, — потупился Мутило. — После твоих рук кости совсем стали счастливые. Что ж ты думал, мы дурней вас живем? У нас тоже свои ярмарки есть и прочее…
— Он меня к себе и не подпустит, — усомнился богатырь.
— На, — водяник сунул ему в руку мокрые ветхие ремни. — Наденешь — твой навеки.
Жихарь, не веря нежданной удаче, подошел к водяному коню (тот лишь повел зеленым глазом) и осторожно, бережно взнуздал.
— Признал, — хмыкнул Мутило. — Вот на нем и поедем. Ты впереди, а я за тебя уцеплюсь.
Жихарь крепко держал уздечку, ожидая, что чудо-жеребец в любой миг может кинуться назад в озеро.
— Неловко в княжьем-то плаще, — сказал он наконец. — Да и тебе, брат, знаешь… Зелененькому-то…
— Сам ты зелененький, — обиделся Мутило, трижды обернулся на беспятой лапе и перекинулся в невысокого старичка в долгополом кафтане болотного цвета.
Запахнут кафтан был на бабью сторону, а с левой полы на траву помаленьку капало.
Водяные действительно любят побродить по торговым рядам в базарный день, а уж на ярмарках бывают непременно — на любой хоть одного да отыщешь по сырому следу. Иначе откуда бы они так хорошо знали людскую жизнь?
— Добро, — сказал Жихарь. — Только как же мы туда без денег-то явимся? У меня с собой казны — две полушки…