Коготь берсерка
Шрифт:
– Здесь, – Ивар снова махнул рукой. – Ты, иди с ним! – Дага послали в разведку вместе с Ормом.
Место для разведки Орм выбрал идеально. В распадке, среди нагромождения валунов, можно было удачно спрятаться и даже развести костер. И наблюдать за усадьбой было очень удобно. Двор показался Дагу гораздо меньше, чем родовое гнездо Олава Северянина. В окружении частокола возвышался всего один длинный дом, сложенный из цельных бревен, перекрытый толстым слоем соломы. Рядом с домом в ряд торчали шесть стогов сена, коровник и крытые загоны для мелкого скота. Чувствовалось, что здесь привыкли
– Гляди и скажи мне, сколько их? – Орм уколол ухо Дага усами.
Ответ на вопрос показался Дагу очевидным. У коновязи грызли сено два десятка лохматых низких лошадок. Под навесом сохли шкуры недавно убитых диких кабанов. Две женщины в шерстяных платьях стирали в корыте белье.
– Их два раза по девять и еще один, – Даг был горд, что сумел правильно подсчитать лошадей. Как ни странно, верно считать его выучила Нелюба, единственный близкий человек в стране саамов. Она раскладывала по лавке камешки, собирала их в кучки и всякий раз спрашивала Дага, сколько штук осталось.
– Их меньше. – Орм приподнял над головой ветку с листьями. – Четыре лошади – только для работы по хозяйству. Еще три лошади, вон те, справа – старые и больные, с бельмами, на них не могут ездить люди Хаскульда.
– А кто он, этот Хаскульд? – осмелел Даг.
– Когда Харальд Серый Плащ хочет кого-то убить незаметно и подло, он посылает Хаскульда.
– Гм... ясно.
– Их дюжина, не считая людей Эгиля Низкого, – подвел итого Орм. – Но Эгиль Низкий вряд ли станет им помогать, госпожа надеялась на него. Пошли, надо сказать Ивару!
Здоровенный Орм легко бросил тело вперед и пополз на пузе, как змейка. Мгновение – и след его растаял, даже ветки не качнулись. Даг заспешил следом.
– Я что, похож: на подлого воришку? – мгновенно вскипел Бьярни, когда вернулись разведчики. – Мне наплевать, сколько их там. Мы войдем, убьем их всех и заберем скотину после честной победы!
– Сейчас мы будем ждать. – Ивар взглянул в темнеющее небо. – Не подобает честному человеку нападать ночью.
Даг возгордился тем, что нашел себе в вожди столь разумного и благородного человека. До того он опасался, что бьорсьерки будут убивать без разбора все, что встретят, погубят себя и мать с малышом.
– Что вы видели? – напряженно спросила Астрид, когда дренги явились к ее костру. – Что вы решили?
– Это они, госпожа, – выдавил неприятную новость Ивар. – Кажется, самого Хаскульда здесь нет, но он перехитрил нас. Наверное, он заранее разделил своих убийц. Он послал их всюду, где ты могла получить кров и пищу.
– Значит, нам нигде не найти покоя? – потемнела красавица.
– Мы нападем на рассвете, госпожа Астрид, – плотоядно улыбнулся Бьярни. – Позволь, мы устроим добрый праздник?
– Отдохните как следует, – ответно растянула губы Астрид. – Заодно спросите нашего друга Эгиля Низкого, отчего он предал меня.
От ее коварной улыбки Дага невольно передернуло. А маленький Олав радостно засмеялся вместе с матерью и мужчинами. Утром всех ждал веселый праздник. Едва засвистела первая птица, Ивар пихнул парня в бок.
–
Ежась от холода, Даг вышел следом за норвежцем на соседнюю полянку. И тут он увидел такое, от чего моментально пропал сон. Бьярни и Байгур варили в котелке мухоморы. От котелка и шел противный горький запах. Бьярни с серьезным видом подсыпал в котел разные травки из кошеля, помешал последний раз и снял отвар с огня. Байгур выглядел еще более медлительным, чем обычно. К изумлению Дага, вместо того чтобы собираться в бой, Байгур стал раздеваться. Тут из-за кустов, косолапя и переваливаясь, выбрался полуголый Орм. На нем были только кожаные штаны. Голый бронзовый торс густо покрывали старые шрамы и ссадины. Орм медленно встал на четвереньки возле котелка, вдохнул пар и довольно заурчал.
– Зверек, тебе не надо это пить, – хохотнул Бьярни. – Пока не надо.
Ивар и Байгур тоже скинули безрукавки. Увидев раздетых бьорсьерков, Северянин невольно сглотнул. Эти люди сознательно изуродовали себя. На груди и спине Ивара красовались шрамы, похожие на следы птичьих лап. Руки от плеч до запястий укрывали плотно пригнанные металлические кольца, помятые и иссеченные, в следах прежних боев. Наверняка Ивар не раз отбивал рукой удары вражеских топоров.
Орм намазал себя какой-то вонючей мазью. Прочие последовали за ним. В этот момент на полянку приковыляли Торольв и с ним двое вооруженных слуг. Слуги были здоровые крепкие парни. Они держались от бьорсьерков поодаль и поглядывали в сторону котелка с явной неприязнью.
– Тоже хотите позабавиться? – оскалился им навстречу Ивар. – Старик, лучше бы ты остался с дочерью. Там работа не для тебя.
– Я пойду, – уперся Вшивая Борода. – Я знал Эгиля Низкого. Он не мог нас предать. Это честный человек.
– Все честные люди, пока не звенит золото, – напомнил Орм.
– Ага. Или пока в задницу не затолкают кол! – хохотнул Байгур, ловко выуживая из котла распаренные грибы.
– Мы пойдем с вами, – повторил приемный отец Астрид. – Возможно, кто-то из них попытается сбежать, чтобы предупредить других. Мы будем караулить снаружи.
– Сбежать никто не должен, – угрюмо процедил Ивар. – Мы догнали тех, кто догонял нас. Пришла пора их распотрошить!
Торольв удалился вместе со слугами. Дага не прогнали. Затаив дыхание, парень следил за приготовлениями к бою. Даг смутно сознавал, что он присутствует при закрытых, тайных ритуалах, наблюдать которые чужаку не положено. Мало того – чужака следовало прикончить за лишнее любопытство! Не зря же Торольв вовремя ретировался...
– Что, волчонок, обделался со страху? – миролюбиво спросил Байгур. Он закончил последние приготовления и передал котелок Ивару.
– Я ничего не боюсь, – выпятил грудь Даг.
– Ты можешь уйти. – Ивар поднял на Дага сонные глаза. – Если боишься – уходи к женщинам.
Северянин мгновенно вспыхнул, но сумел сдержаться. Он понял, что главарь «медведей» нарочно дразнит его.
– Тогда пей. – Байгур поставил перед Дагом горячий котелок. Пахло от него не так уж плохо, на мутной поверхности плавали листья и палочки. – Пей пять глотков, медленно. Больше не пей, иначе умрешь. Пять глотков. Потом ложись, нельзя стоять.