Коготь Химеры
Шрифт:
– Значит, так, орлы, – внушительно начал он, – у вас есть два варианта на выбор. Вариант первый – вы валите отсюда подальше. Чтобы я вас ни в электричке, ни на перроне больше не видел. Вариант второй – на ближайшей станции вас выносят из вагона на носилках. Какой вариант выбираете?
Конечно, они выбрали первый. Скуля и матерясь, заковыляли в тамбур. Док еще наподдал Коляну хорошего пинка в зад, прокомментировав: «Это тебе за деда!», отчего тот значительно ускорился
Док даже не стал вытирать трудовой пот со лба – там ни росинки не выступило, только брезгливо вытер руки о штанины и уселся на место, мучительно размышляя при этом: «И что теперь делать? Снова уткнуться в газету? Или… или попытаться завести разговор?»
Идеал сам разрешил проблему:
– Спасибо, спасибо вам огромное. Знаете, я так испугалась… Я… я никогда не попадала в подобные ситуации.
– А, пустяки, – отмахнулся Док. – И как вас занесло в эту… электричку?
Он хотел к слову «электричка» добавить эпитет «сраная», но вовремя придержал язык.
– Я, знаете ли, к тетке ездила, а машина поломалась, – затараторила незнакомка. – Тетка приболела, а я, видите ли, врач.
– Вы врач? – безмерно удивился Док, хотя по зрелому размышлению ничего удивительного в этом не было. – И какой же вы врач? Ну, в смысле специализации.
– Психиатр.
– Ого. Выходит, мы коллеги.
Вот тут изумилась она, искренне и неприкрыто. Да и было чему изумляться.
– Понимаете, у меня домик под… крохотный, – не сморгнув глазом, соврал Док. – А машина тоже поломалась. Вот и пришлось электричкой.
– А вы какой врач?
– Военный хирург.
Все же она ему не поверила. Док читал это в ее глазах.
– Вижу, вы мне не верите. Хорошо… Как же вам доказать? А вот как! На лямина криброза поселился кристо гале. Впереди – форамен цекум. Сзади – ось сфеноидале.
Она звонко рассмеялась, слезы уже просохли, и испуг из глаз выветрился.
– Этот стишок вы могли слышать от какого-нибудь медика и запомнить.
– Теперь я не сомневаюсь, что вы психиатр, – рассмеялся в ответ Док. Не мог не рассмеяться. – Ладно, попробуем по-другому. Задавайте мне вопросы на медицинскую тему. Только ближе к хирургии, а то общую патологию я уже изрядно подзабыл.
– Хорошо… Так… Что такое лапаротомия?
– Чревосечение.
– Перитонит?
– Воспаление брюшины.
– Симптом Щеткина-Блюмберга?
– Как раз основной симптом перитонита.
– Халязион?
– По-простому, ячмень на веке, который лечат дулей.
Она снова залилась смехом.
– Все, верю, верю!
– Слава Аллаху, а то зарядили, как Станиславский: «Не верю, не верю…» Ну,
– «Тройки» давно уже не носят, не модно. И лакированные штиблеты тоже.
– Да? А я и не знал, – совершенно искренне ляпнул Док и испугался.
– Значит, вы со своей хирургией совершенно отстали от жизни. А давайте-ка знакомиться. – Она протянула ему узкую ладошку с тоненькими пальчиками. – Меня зовут Ирина. А вас?
Док замешкался, вспоминая, как его теперь зовут. Вспомнил наконец:
– Сергей… хм… Анатольевич. Можно просто Сергей. А то тут некоторые обозвали меня дедом. Надеюсь, вы, Ирина, так не считаете?
Вообще-то, она, похоже, была редкой хохотушкой и болтушкой. Снова зашлась смешком. Но Доку эти ее легкомысленные качества почему-то нравились.
– Нет, я не считаю. Какой же вы дед? Вон как отделали богатырей. Кстати, а где вы научились так драться? В армии?..
– Ага. Мой учитель, капитан Сиротин, каждый день бил меня толстым дрючком по голове. Вот и научил. Система гладиаторов – так это называется.
– Нет, вы просто невыносимый шутник.
«Это я-то шутник? – изумился про себя Док. – Знала бы ты, девочка, какие шутки я откалывал еще двое суток назад. Впрочем, и это странно, я шпарю легко и свободно, словно заправский светский денди. Куда подевался мой сталкерский сленг? Или это девочка на меня так действует?»
– А знаете, в вас есть нечто такое… загадочное.
«Ага, и именно это привлекает женщин. Только загадочность мою можно определить как «синдром Зоны». Конченая и пожизненная патология».
Вслух он, конечно, этого не произнес. Только пожал плечами.
– Может, потому что мне пришлось немного повоевать в Чечне и меня там малость контузило? А все контуженые, знаете ли, странные и загадочные. Это я вам как военный хирург говорю.
– Нет, не то… Эта загадочность другого рода. Я ведь психиатр и, поверьте, неплохой психиатр.
«Умница моя. Сам вижу, что неплохой…»
– У вас, Сергей, в душе какая-то тайна. Страшная тайна. Вот вы шутите, а глаза у вас больные.
Док по-шутовски выкатил их и с деланным испугом жарко зашептал:
– Да, это именно я зарезал в Угличе царевича Дмитрия.
Нет, положительно, она привыкла смеяться с интервалом в десять секунд. То есть шесть раз в минуту. Вот и сейчас опять. Боже, как нравился Доку ее звонкий смех! Он буквально таял.
– Вот вы опять шутите, а я серьезно. Но… – Она посмотрела в окно и огорченно надула пухлые губки. – Мы, кажется, уже подъезжаем.