Кокаиновые короли
Шрифт:
А главарям по–прежнему удавалось уйти. Пабло Эскобар и Гонсало Родригес Гача довольно часто наведывались в Медельин. Карлос Ледер тоже появлялся то здесь, то там, но, в основном, скрывался в джунглях. Хорхе Очоа сидел за решеткой в Испании, однако его сеть сохранилась и действовала безупречно — братья Очоа стояли у руля.
Картельщики были неуловимы, хотя присутствие их ощущалось постоянно. И больше всего они желали отменить соглашение о выдаче преступников. Правительство же упрямилось и на уступки не шло. В 1986 году по стране прокатилась волна страшных убийств. И все так или иначе были связаны с пресловутым соглашением. Захват Дворца правосудия оказался лишь увертюрой к большой многоактной
Начался год с вендетты в Медельине. По слухам, дело было так: огромный груз, принадлежавший семейству Очоа, попал в Америке в руки полиции. А картельщики по какой–то причине отказались выплачивать страховку мелким пайщикам. Рассвирепевшие пайщики попытались бороться с картелем его же оружием: похищали людей и держали — пока должники не вернут деньги. А если те отказывались платить, заложников убивали. Самыми крупными жертвами среди членов картеля стали Родриго Пардо и Пабло Корреа Арройаве, оба — зятья Хорхе Очоа. Первый был похищен, а второй убит прямо на улице.
Насилие давно уже стало для медельинцев частью их повседневной жизни, но теперь город буквально превзошел сам себя. В 1985 году здесь было зарегистрировано 1698 убийств — самый высокий показатель на душу населения для государства, где в целом за тот же год произошло 11 000 убийств — тоже гораздо больше, чем в любой другой стране, не охваченной гражданской войной. (В США, где жителей в десять раз больше, чем в Колумбии, произошло в 1986 году лишь 16 000 убийств.)
Но 1986 год затмил в Медельине и эти достижения. Основной причиной смерти мужчин в возрасте от 15 до 40 лет стало убийство. Из 1155 случаев, зарегистрированных в городе за первые полгода, 80,4% убийств совершено огнестрельным оружием. К концу года Медельин побьет все рекорды: 3500 убийств! По десять каждый день!
Правоохранительные силы города были парализованы. В Боготе шутили, что на «двадцать тысяч нераскрытых убийств в Медельине открыто лишь двадцать дел по обвинению в убийстве».
В Испании тем временем шел неспешный суд над Хорхе Очоа — даже не шел, а полз по лабиринту законов, за которыми большинству колумбийцев было просто не уследить. Как и ожидалось, постановление Национального суда в пользу выдачи Очоа Соединенным Штатам не поставило в деле точку. Защитники подали ответное прошение, обвинив прокурора в неконституционных действиях.
31 января 1986 года суд принял ходатайство защиты о пересмотре дела и 12 февраля постановил выдать Очоа уже не США, а Колумбии. Американцы чувствовали, что на этот раз Очоа вывернется и, одурачив гринго, отбудет в Колумбию.
25 мая 1986 года колумбийские избиратели назвали нового президента страны. Им стал кандидат от либералов Вирхилио Барко Варгас. Получив 58% голосов, он намного обогнал своего соперника — консерватора. Барко — невзрачный инженер с дипломом Технологического института штата Массачусетс — был известен своей честностью, деловыми способностями и дружескими отношениями с США. Считалось, что он ярый борец с наркомафией и ярый сторонник соглашения о выдаче преступников. Но Барко, как и Бетанкур, недооценил Медельинский картель, не понял, что органы правосудия в стране загнаны в капкан, не почувствовал, что торговцы наркотиками покушаются на саму государственную систему страны.
Слева направо: Льюис Тамз, Джонни Фелпс, Белисарио Бетанкур.
После выборов картельщики затеяли новую серию убийств. С леденящей кровь настойчивостью они преследовали все ту же цель: напугать противников и вынудить законодательные органы к отмене соглашения о выдаче преступников. 16 июля был убит Луис Роберто
Из эпицентра кровопролития удалось тайно вывезти министра юстиции Парехо Гонсалеса, который занимал этот пост после убитого Лары Бонильи. В сопровождении сильной охраны он отправился в Венгрию в ранге посла. Двумя годами ранее Бетанкур пытался укрыть Лару Бонилью в Праге, но не успел. Парехо Гонсалесу, похоже, повезло больше.
13 июля 1986 года после двадцати месяцев, проведенных в тюрьме, после шести независимых судебных процессов и череды хитроумных ходатайств и апелляции Хорхе Очоа вернулся на родину. Едва самолет приземлился в аэропорту «Эльдорадо» в Боготе, Очоа перевезли в штаб службы госбезопасности — взять отпечатки пальцев и сфотографировать. Старик Очоа плакал от радости:
— Я так счастлив, что сына вернули домой. Я думаю, это по–справедливости.
Испанский Национальный суд разрешил предпоследний (пятый по счету) процесс в пользу Колумбии, поскольку ее запросы в конце концов приобрели в глазах испанцев больший вес, нежели запросы США. Они сочли, что сначала Очоа лучше отправиться в Картахену и предстать перед судом за нелегальный ввоз быков в Колумбию в 1981 году. Затем он переедет в Медельин — на суд по обвинению в контрабанде наркотиков через Никарагуа. Дальше, по идее, ему грозила высылка в Штаты.
То, что никарагуанская история расследуется в Медельине, было Очоа на руку. Ведь в Южной Флориде против него выставили точно такие же обвинения. Значит, и высылать его незачем. Нельзя же дважды судить за одно и то же.
Очоа отвезли в Картахену, и 1 августа он впервые в жизни предстал перед колумбийским судом. Таможенный судья Фабио Пастрана Ойос признал его виновным в незаконном ввозе быков и предписал ему ждать суда присяжных за решеткой.
Министр юстиции Парехо Гонсалес, который тогда уже собирался выехать из Боготы в Будапешт, прекрасно знал, что поставлено на карту. И министр сделал все, чтобы перекрыть Очоа все законные пути к спасению. Главное, послал судье Пастране наказ: не выпускать знаменитого преступника ни под каким видом.
Оставив все наставления, Парехо Гонсалес отбыл в Будапешт; правительство Бетанкура уже сидело на чемоданах, а 7 августа состоялась церемония инаугурации нового колумбийского президента, Вирхилио Барко. С собой он привел целый сонм мошенников–бюрократов.
15 августа судья Пастрана приговорил Очоа к двадцати месяцам тюремного заключения. Впрочем, неведомым для страны образом, Хорхе Очоа вышел из–под стражи еще до судебного заседания. Выяснилось, что за два дня до суда Пастрана выпустил Очоа под залог в 2,3 миллиона песо (11 500 долларов) при условии, что он будет отмечаться каждые две недели. Пастрану убили 21 августа, за шесть дней до первого срока явки. Отмечаться Очоа и не подумал.