Кокаиновые короли
Шрифт:
Суд над Ледером открылся 17 ноября 1987 года. Меркль к этому времени собрал все, что имелось на Ледера начиная с 1974 года: от Данбери до Медельина. И пошел ва–банк. Он не желал ограничивать дело джексонвилльскими обвинениями, которые охватывали лишь период с 1978 по 1980 год. Меркль намеревался представить деятельность Ледера как единый преднамеренный заговор по отравлению США кокаином.
Вступительная речь прокурора прозвучала впечатляюще:
— Дело, которое нам предстоит разобрать, уходит корнями в далекое прошлое, в 1974 год. Именно тогда и задумал Карлос Ледер стать королем кокаинового извоза. Он сыграл в развитии наркобизнеса ту же роль, что Генри Форд — в развитии автомобильной промышленности. Ледер
На следующий день настал черед защитников. Они называли своего клиента «Джо» Ледер и утверждали, что он был попросту задиристым и глупым пареньком, которого одурачили контрабандисты–марихуанщики. И было это вдвойне просто оттого, что они — американцы, а он — колумбиец.
Шохат рассказал, что Ледер собирался устроить на Норманс—Кей курортный рай, да вот — на беду! — подружился с Эдом Уордом. А Уорд после ареста наговорил на Ледера агентам УБН, желая спасти свою шкуру.
Для Карлоса Ледера суд обернулся сплошным многосерийным кошмаром под названием «Твоя жизнь». Главным свидетелем против него выставили Эда Уорда, но после ареста Ледера вдруг обнаружились другие, давно забытые тени прошлого: Джордж Джанг, чье письмо привлекло внимание следователей; Стив Яковач, который тоже написал из Форт—Лодердейла, где работал механиком по ремонту импортных машин. Оба они стали свидетелями обвинения. Эбен Манн, летчик с «Континента эйрлайнз», сообщил, что возил для Ледера грузы девять лет назад. Бывший тележурналист Уолтер Кронкайт тоже пришел в суд. Он рассказал, как 12 лет назад ему не позволили даже причалить на Норманс—Кей.
Джанг припомнил все до мельчайших подробностей: и Данберскую тюрьму, и Норманс—Кей, и последнюю встречу с Ледером в 1985 году. Джангу было всего сорок пять, но он походил на старика — морщинистый, потрепанный жизнью длинноволосый наркоман… Кокаин его обогатил, кокаин же его и разорил. По собственным подсчетам, Джанг потерял 10 миллионов. Теперь терять было уже нечего. По лицу Джанга то и дело скользила довольная улыбка: наконец–то он отомстит, как же долго мечтал он об этой мести.
Эд Уорд давал показания целую неделю. День за днем описывал он жизнь контрабандистов на Норманс—Кей, а Ледер то и дело содрогался от деланного отвращения.
В тридцативосьмилетнем Ледере вполне можно было угадать прежнего красивого, востроглазого подростка. Но под глазами у него были мешки, а от долгого сидения взаперти, без солнечного света его кожа обрела мучнистый, мертвенный оттенок. Если бы не это, он вполне походил бы на преуспевающего молодого банкира: волосы аккуратно разделены на пробор, костюмы ладно пригнаны. Слушая свидетелей, он ритмично похлопывал правой рукой по столу, сосал леденцы, улыбался репортерам, а порой что–то записывал в блокнот. За его спиной неизменно сидели три судебных исполнителя. После заседания они уводили Ледера в камеру, примыкавшую к залу заседаний.
В ходе суда над Ледером прояснилась вся история Медельинского картеля. За полгода слушаний прокурор Роберт Меркль привел к присяге 115 свидетелей обвинения. Вспомнили и о взятках, которые Ледер давал багамским властям. Один свидетель заявил, что премьер–министр Линден О. Пиндлинг ежемесячно получал от Ледера по 100 тысяч. Суд еще не кончился, а прокуратура под руководством Меркл я уже начала следствие по делу Пиндлинга.
Пожалуй, самый большой ущерб Ледер нанес себе сам. Присяжным продемонстрировали теле- и радиоинтервью, которые Ледер давал в Колумбии. В знаменитом интервью для радио «Караколь» в Боготе от 28 июня 1983 года Ледер заявил, что готов всемерно помогать колумбийским контрабандистам, поскольку дело это заведомо выгодное. «Наш долг — любым путем вернуть нашему народу доллары. И мы это делаем.
Называйте нас как хотите: мафией, синдикатом, хапугами — это ваше право. Но поперек правды не
Когда Меркль закончил опрос свидетелей, адвокаты Ледера немало удивили суд, объявив, что защита свидетелей не выставляет. Они ограничатся заключительной речью главного защитника Эда Шохата.
Заключительные дебаты начались 10 мая 1988 года. Тогда же — по странному совпадению — началась и общенациональная неделя «Нет наркотикам!».
Меркль решил заострить внимание присяжных на двух важнейших моментах, обнажившихся в ходе суда: на соучастии граждан США в формировании преступной натуры Ледера и на разрушительном воздействии кокаина на человеческую личность.
— Изначально Карлос Ледер и Генри Форд — братья по духу, — начал свою речь Роберт Меркль. — Форд идеально снабжал американских потребителей автомобилями. Карлос Ледер столь же безупречно снабжал их кокаином. На этом, впрочем, сходство кончается. Мистер Форд желал скрасить жизнь американских потребителей. А мистер Ледер желал превратить их жизнь в сущий ад.
Защитники представили Ледера добропорядочным бизнесменом. Меркль решительно развенчал этот образ. Взяв в руки МАК-10, он спросил:
— Неужели любой порядочный бизнесмен защищает свою собственность таким оружием?
Свидетелей обвинения Меркль назвал людьми кончеными — ибо их здоровье, души и жизни съедены кокаином.
— Перед вашими глазами прошла целая цепь человеческих трагедий, — сказал Меркль присяжным. — Эти люди вредили обществу рука об руку с мистером Ледером. За ним повсюду тянулся шлейф продажности, разврата, насилия и человеческого унижения. И сколько еще их — конченых! — в Колумбии, на Багамах, в Соединенных Штатах! Они — порождение мистера Ледера, они — наша кровоточащая рана, но залечит ее не месть, а справедливость, правда и мир.
Меркль показал присяжным специальную ложечку — на одну затяжку — и сообщил, что помещается в ней одна тридцатая часть грамма. Карлос Ледер ввез в США 18 миллионов граммов! То есть (с учетом 50% чистоты) более миллиарда затяжек!
— Мистер Ледер точно и вовремя распознал потребность США в наркотиках, — продолжал Меркль. — Его сила, дамы и господа, коренилась в нашей слабости. Он подстерегал разочарованных, неприкаянных, отчаявшихся.
За Мерклем на трибуну поднялся Шохат. И снова — в который уже раз! — заявил, что таким свидетелям доверять нельзя. Меркль говорил очень тихо, почти шепотом, а Шохат принялся буквально орать на присяжных. Размахивал руками, бил кулаком об стол, казалось — его вот–вот хватит удар. Короче, он стремился выразить весь гнев, который обуревал его клиента.
— Государственное обвинение выставило двадцать девять подкуп темных свидетелей! — Шохат намекал ка возможный пересмотр приговора для тех, кто отбывал тюремные сроки.
Меркль выступил с ответной речью. Говорил он спокойно, взвешивая каждое слово:
— Мистер Шохат ошибается. Я вовсе не пытаюсь уверить вас, будто мистер Ледер породил наркоманию в Америке. Я утверждаю как раз обратное. Самым вопиющим о сегодняшнем деле является именно активное, равноправное партнерство Америки, вернее — значительной ее части, в делах мистера Ледера. Вы сами слышали его интервью. С одной стороны, его вели горькая обида и ненависть к США. С другой стороны, совершенно очевидно, что никакая, сила не заставила бы американских летчиков возить для Ледера наркотик, если бы они не хотели сами; не взятки и угрозы принудили жертв Ледера колоться и нюхать кокаин. Вам предстоит признать эту очевидную истину. Собственно, ваш вердикт и явится таким признанием. Это долг, но и высокая честь. Прошу вас, заклинаю — взгляните правде в глаза!