Кокон
Шрифт:
Снова посмотрел на труп и, пересилив брезгливость, вытащил за уголок торчащую из кармана бумажку… «24.00. Партизанская, — Федор с ж, — Арт. с Агр., — Тихом. с сестр, пл. и сож…».
Странная записочка! И какая-то мерзкая — спрашивается, зачем напротив всех упомянутых людей крестики?
Максим рассеянно обернулся к подростку:
— Который час?
— Счас… посмотрю…
Не выпуская из рук ружья, тот быстро нагнулся к трупу, ловко, за ремешок, снял часы: — Пригодятся! — Посмотрел: — Ровно полночь!
И тотчас же
— А ведь это мою усадьбу палят… Бежим!
Закусив губу, молодой человек метнулся калитке. Распахнув ее, на миг застыл, обернулся:
— Эх, Артем, Артем… Земля тебе пухом…
Оба — Тихомиров и спасенный пацан — вихрем пронеслись по Партизанской. Всю улицу, весь старый город охватила паника — пожар распространялся быстро. Люди выскакивали из домов и беспорядочно метались рядом… Нет, впрочем, не рядом — рядом было слишком жарко! Длинные языки пламени лизали заборы и крыши, жадно пожирали дома, сараюшки, бани… В пылающих хлевах жалобно мычал скот. Не успели вывести, не успели…
Не говоря ни слова, Максим метнулся в огонь, едва завидел знакомый домик — дачу Агриппины, так уж случилось, что она оказалась на его пути раньше. И что же было делать? Спасать своих и пробегать мимо?
А дом — небольшой, когда-то такой симпатичный домик — уже был объят пламенем…
Броситься через дверь? Нет… через окно!
Максим разбежался, прыгнул… Со звоном полетели стекла… Ел глаза дым…
Черт!
Агриппина лежала на полу навзничь, разбросав в стороны руки. В левом боку ее торчала рукоять кинжала…
Да уж, постарались и здесь. Не доверяли пожару. Чтоб уж наверняка! Кстати, Федора с женой, наверное, тоже уже… Да что там Федора! Тихомиров закусил губу: он же сам и его близкие — в том же списке!
Быстрей!!!
Некогда причитать и предаваться грусти — грустить и мстить будем потом!
Расталкивая плечами мечущихся в панике людей, молодой человек бежал так, как, наверное, никогда в жизни не бегал, а сердце в груди так и стучало — не опоздать бы!
Вот и знакомый забор, ворота… сюда еще не добрался огонь, но рядом уже пылало, и пламя ревело, рвалось почти что до самого неба!
Рванув ворота, — позабыли закрыть? — Максим едва не споткнулся о валяющегося у крыльца Тарзана. Несчастный пес… кто ж его так?
— Настя!!! Олеся!!!
Тихомиров влетел в горницу… и застыл на пороге!
— Здравствуйте! — ухмыльнулся по-хозяйски развалившийся в притащенном из дальней комнаты кресле толстомордый парень… с автоматом Калашникова в руках! — Вот уж кого не ждали… Думали, знаете ли, до вашего появления управиться. Ну, раз уж так вышло… Будьте гостем! Вон туда, в стороночку… Ну! Шагай, тля!
Он нервно указал автоматом к печке… Где уже стоял племянник, Игорь, растрепанный
Паренька держал под прицелом ТТ второй — мускулистый, в черном берете, камуфляже и берцах.
Кроме этого, был еще и третий — безо всякого оружия, чуть постарше других, наверное, ровесник Максиму, — в черной кожаной куртке, этакая прилизанная гладкая гнида.
И девчонки — они тоже были здесь, а как же? — растрепанные, полуголые, тоже подняли с постелей. Настя, сестрица, в длинной ночной рубашке, Олеся в спортивных, черных с белыми полосками трусиках и синей короткой майке.
Обе женщины дрожали. Еще бы…
— Так вот, красавицы, — светски улыбнулся толстомордый. — Продолжаем начатый разговор. Значит, сейчас вы разденетесь и — медленно, со всем старанием — ублажите каждого из нас… Тогда, может быть, мы оставим в живых… вас и ваших, хм… ублюдков. Смотрите, если будете плохо стараться… — он быстро мигнул камуфляжнику, и тот, со скучающим лицом, коротко, без замаха, ударил Игорька прикладом в бок. Не в полную, конечно, силу, но вполне чувствительно. Парнишка застонал, скривился…
— Хватит! — Настя быстро стащила с себя рубашку. — Ну? Кто первый?
Поднявшись с кресла, толстомордый передал автомат прилизанной гниде и, похлопав женщину по ягодицам, гнусно ухмыльнулся:
— А ты не спеши, не спеши, милая… Сначала — молодая!
Он резко схватил Олесю за плечо, дернул бретельки маечки, обнажая грудь:
— Ну ты, сучка! А поворотись-ка к лесу передом, а ко мне — задом! На столик, вот, обопрись, краля…
Закусив губу, девушка выполнила указанное, и толстомордый, все так же ухмыляясь, погладил ее по спине, поласкал грудь, талию, а затем медленно спустил трусики…
Прилизанный громко сглотнул слюну, да и тот, камуфляжник, уже не столь пристально наблюдал за стоящими у печки.
Тяжело дыша, толстомордый принялся расстегивать ремень…
— Слышь? А может, я пока — старую? — не выдержал гнида.
Вот гад! Нашел «старую» — Настена-то хоть куда еще!
— А. — Похотливец нетерпеливо махнул рукой. — Давай, пользуй!
Камуфляжник ухмыльнулся…
Тихомиров посмотрел у окно, улыбнулся… и, резко развернувшись, ударил гада ногой в живот и бросился на него, выкручивая руку с пистолетом…
И в тот же момент через окно грянул выстрел: схватившись за грудь, прилизанный отлетел к печке, Настена же, опомнившись, живо схватила автомат, сразив длинной очередью толстомордого…
Хотела было и камуфляжника, но не успела, да и сложно бы было не задеть боровшегося Макса.
Сообразил Игорек, не говоря ни слова, просто взял с печки чугунную сковородку да со всего размаху треснул врага по башке!
Только звон пошел!
И тотчас же в разбитое окно полыхнуло пламя, а где-то совсем рядом кто-то громко и протяжно завыл.