Коктейль Молотова для сына

Леонов Дмитрий Николаевич

— Конечно, иди, — согласился Михаил. — А то на тебе лица нет.

Лёха шёл к метро, не обращая внимания на происходящее вокруг. Неужели… Тогда это многое объясняет. Ну ладно, про дедушек-бабушек по материнской линии — их отсутствие объясняется тем, что мать росла в детском доме. Нежелание вспоминать детские годы — тоже детским домом, там обычно мало весёлого. Но непонятки с её образованием? С отсутствием старых знакомых? Какие-то их непонятные шуточки с отцом про её нежелание рассказывать про войну?

В электричке было малолюдно — вечерний час пик ещё

не наступил. Лёха задумчиво глядел в окно. А может, это просто нелепое совпадение? Ведь чего на свете не бывает! Дома никого не было — отец на дежурстве, мать в своём реабилитационном центре, к тому же она обычно задерживается. Лёха прошёл в комнату родителей и открыл шкаф, где они хранят свои документы. Их бумаги лежат в коробке из-под материнской платы — это он им дал несколько лет назад. Вот документы отца — школьный аттестат, военный билет, ветеранское удостоверение… Материнских документов нет.

Лёха пошарил на полке и нащупал небольшую коробочку. Что это? Увесистая! Он открыл малиновую коробочку — внутри два ордена Ленина. Лёха осторожно выложил их на стол. Под ними обнаружилась медаль «За отвагу» — поцарапанная, как будто от осколков. В самом низу коробочки — удостоверения на награды. Лёха с трепетом взял в руки малиновую книжечку с надписью «Союз Советских Социалистических Республик. Орденская книжка». Он развернул её — «Егорова Мария Сергеевна». Вторая орденская книжка — тоже Егорова Мария Сергеевна. Под ними — картонное удостоверение на медаль «За отвагу», на имя Климовой Марии Тимофеевны, выдано 10 августа 1943 года.

Мария зашла в квартиру уже в сумерках. Муж на дежурстве, Лёшка, наверное, тоже задержался на своей практике. Она вошла в комнату, щёлкнула выключателем и вздрогнула от неожиданности — сын молча сидел за столом и пристально глядел на неё.

— Лёшка, ты чего? — испуганно спросила Мария, и только сейчас заметила ордена и медаль, лежащие на столе. Лёха продолжал молча глядеть на мать. Мария тяжело опустилась на стул.

— Что ты уже знаешь?

— Я не знаю главного — кто ты? Мария Сергеевна Егорова или Мария Тимофеевна Климова?

— До 1993-го — Егорова, потом — Климова. Кто тебе всё рассказал?

— Все понемногу. А потом я соединил всё вместе. Но окончательно убедился, только когда увидел это, — Лёха кивнул на лежащие на столе награды. — Почему ты стала Климовой?

— Я обещала, — попыталась объяснить Мария. Оказывается, очень сложно связно говорить, когда на тебя так смотрит собственный сын. — Когда я попала в 43-й год, я жила там по документам погибшей девушки — Климовой Марии Тимофеевны. Она пришла ко мне во сне и сказала: «Живи за себя и за меня». И я ей пообещала. Поэтому когда осталась в 1993-м, попросила Андрея Нечаева сделать мне документы на её имя.

— Тебе от него привет, — сказал Лёха.

— Ты с ним говорил?!

— Нет, он живёт в Лондоне. С ним говорила Ольга, ты её знаешь — она заходила несколько раз. А ещё мне про тебя много рассказывал подполковник Ковалёв.

— Ты и его знаешь?!

— Эти перфокарты, которые лежат у меня в комнате, дал он. На них

программа расчёта перехода во времени.

— Когда ты был у него?

— Дней десять назад. Он считает, что ты погибла в конце второго эксперимента, когда на самом деле отказалась возвращаться. Нечаеву тоже приказали всем так говорить.

Мария тяжело вздохнула.

— Лёшка, прости меня! Я не могла тебе всё это рассказать. Ты бы вряд ли это понял.

4

У Лёхи зазвонил смартфон.

— Ольга, ты где? С Нечаевым ещё не встречалась? Только идёшь? Тогда передавай ему привет от Марии. Да, она — это моя мама. Всё, на связи.

Он снова повернулся к матери.

— Мне надо с тобой о многом поговорить.

— Ты же и так уже всё знаешь.

— Нет, не всё. Я хочу знать всё про перемещение во времени.

— Зачем тебе это?

Лёшка вскочил из-за стола, бросился к матери, обнял её.

— Я всегда считал тебя обычной женщиной — работа, дом, кухня, стирка. Скукота! А вот Мария Егорова — это героиня! Нам в школе рассказывали про неё, ну ты знаешь. И тут выясняется, что моя мама и есть та самая легендарная женщина! Я был рядом почти двадцать лет, и не догадывался об этом. И никто не догадывался. Почему ты это скрывала?!

— Глупый! — Мария гладила сына по макушке. — Я всегда хотела жить обычной жизнью, чтобы у меня была семья, сын. Я мечтала об этом ещё в детском доме. Ты ведь знаешь, что мой отец, а твой дед, погиб на войне. Он был в отпуске, потом вернулся в часть, и вскоре его убило. Мама получила похоронку в тот день, когда поняла, что беременна мной. Она умерла, когда мне было пять лет. В детском доме все мечтают о своей семье. А приходится быть жёсткой и сильной. Ты не представляешь, как это надоедает! И вот я встретила твоего отца, и мы стали жить обычной жизнью, как все. Без вот этого — коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт. А весь этот героизм остался в прошлом.

Она кивнула на лежащие на столе награды.

— Ты знаешь, какое у меня было задание? Собрать информацию, чтобы предотвратить развал Советского Союза. Когда я поняла, что из этого ничего не вышло, я не стала возвращаться назад, в 1968 год. Я подумала, что всё это напрасно, и надо просто жить.

— Но ведь Андрей Нечаев вернулся? — спросил Лёха.

— И использовал знания о будущем в своих целях — стал банкиром, — объяснила Мария. — Я же встречалась с ним тогда, в 1993-м. У него всё было в шоколаде — шестисотый мерс, малиновый пиджак, золотая цепь. Он сделал свой выбор, я свой.

— Говорят, что ты была бандитом?

— Да, завалила из автомата трёх рекетиров, которые наехали на наших друзей. Ты же понимаешь, что об этом не стоит всем рассказывать.

Лёшка глядел на мать с нескрываемым восхищением.

— Ты такая крутая, прямо не верится! Прости меня, что я тебя не слушался. А отец это всё знает?

— Нет, мы с ним договорились не расспрашивать друг друга о прошлом.

— Тогда лучше будет, если ты сама ему расскажешь. А это тогда надо пока убрать, — Лёха кивнул на ордена и медаль.