Кольца Анаконды

Горюнов Юрий

Случайностей в произошедших событиях не было. Мой план лежал на поверхности, важно было исполнение ролей, при этом об истинном сценарии знали единицы, не знали даже исполнители.

Групп, что арестовали — была бездеятельна, пассивна. Они не нанесли урона США, а значит, в отношении к ним не будет применяться строгих мер. Это я учитывал, о подборе таких и просил.

Что, в сущности, произошло?

Надо было отвлечь внимание ФБР более серьезным, значимым фактом. И сценарий был разработан: Кофман, близкий друг сенатора Брукса имел деловые контакты с Олби. Олби имел доступ к различной информации, в том числе и той, которая поступала от «Метронома», а значит, утечка

могла быть откуда угодно. Пока печатают различные документы, согласовывают, то ее видят десятки; важно в каком секторе она крутиться. Олби поддерживал отношения с сотрудником ООН — нелегалом. Вот Олби и дали указание активизировать свою деятельность в развитии отношений с Кофманом, а через него пытаться выйти сенатора, что не могло не заметить ФБР, которое уже присматривало за Олби. Его активность должна была убедить, или хотя бы намекнуть, что он ценный агент.

Олби встречается с сотрудником ООН и получает от него деньги. Обмен портфелями происходит в людном месте, чтобы ФБР было удобно наблюдать: нет подворотен, легко прослушать. Обмен состоялся и агенты разошлись. Олби сообщили, что часть средств надо передать через известное лицо, на самый верх, а часть сотрудникам, которые указаны в записке в портфеле для их деятельности. Они будут помогать ему.

Олби, начинает кружиться по городу и встречается с Томасом, передав ему часть денег, а ФБР уже фиксирует трех агентов. Томас кладет деньги в тайник, откуда их забирает Мерфи. Засвечено уже три нелегала. Мерфи сидит в кафе за лэптопом, проезжающая мимо машина считывает информацию у него. Таким образом, засвечен Мэрфи, а затем еще двое. Это был принцип «домино», когда за одним агентом засвечиваются и другие.

ФБР в итоге получило информацию о цепочке нелегалов, но предъявить им особо нечего. Они не могли дать полезной информации для ФБР. Обвинения в шпионаже не выдерживали критики, так ни один из них не имел доступа к секретной информации. Все обвинение строилось на том, что они по законодательству США имеют статус «иностранных агентов», что они не сообщили, и обвинили их лишь в отмывании денег.

Мне было жаль ребят, что их сдали, но это была их работа, их риск. Они неплохо жили в США, не особо напрягаясь, а за удовольствие надо платить. Но им ничего не грозило.

Главная задача в этой операции была другая — дать понять Белому Дому, что русские ищут выход на близкое окружение Президента. ФБР начнет проверку сенатора, всех его контактов. «Засветка» — отвлекающий якобы маневр. Опасность для Белого Дома была в том, что раз есть выход, то нет гарантий, что окружение может оказаться лояльно к русским при решении вопросов, которые интересны США, но не интересны России. Если это просочиться в прессу — большой скандал, и как следствие потеря голосов на выборах, снижение рейтинга Президента. Он что не знает, кто с ним работает? Этого допустить было нельзя, и сделать так, чтобы тихо замолчать вопрос, но взять цепочку агентов-нелегалов. Это беспрецедентный шаг — международный скандал; надо было соблюсти лицо, а иначе все может всплыть об окружении, даже если там ничего и нет, но факт попытки говорит о многом, о возможности. Хранить молчание — подобно признанию. На это и была сделана ставка, и они решились.

Агентов арестовали, газеты шумели о раскрытии целой сети русских шпионов, что и требовалось.

Газетные публикации обсуждались на дне рождения Стива, когда он пригласил меня с Ритой в Вашингтон. Отмечал он его в кругу своих хороших знакомых, к которым видимо, отнес и меня. Мы приехали накануне поездом, забронировав отель. По дороге, в поезде, когда Рита наблюдала за пейзажем, я мог предаваться

размышлениям. Я нахожусь в США уже почти год, и много событий произошло. Компания, что мы создали с Майклом, расширилась. Майкл занимался уже почти чисто административной работой, а я же продолжал работать с заказчиками, но в основном с теми, кто представлял интерес. Доходы увеличились, но ничего менять я не хотел, ни квартиру, ни машину покупать, зато стал чаще бывать в Вашингтоне.

На другой день по приезде в Вашингтон, к назначенному времени мы подъехали к дому, где Стив занимал студию на верхнем этаже. Едва мы вошли, нам навстречу устремился Стив. Его жена Марта тут же увлекла Риту к кругу женщин. Приглашенных было человек тридцать, но знакомых было мало. Стив начал водить меня от одной группы к другой, представляя.

— Знакомьтесь — Жан Марше — бизнесмен, знаток живописи, отличный стрелок, так что на дуэль советую не вызывать. Сам видел.

— Он что кого-то уже убил?

— Многих, но только своим умом, умением думать. Знаете, я даже начинаю его побаиваться.

— Неужели Европа нам угрожает?

— Надеюсь, что нет, пока только предупреждает в его лице.

Разговор он вел в привычной для него манере.

Общего стола не было, и именинника поздравляли желающие, выходя к микрофону. В конце концов, я разместился на одном из диванов, машинально отмечая, кто из присутствующих может представлять интерес. Немного погодя ко мне подошли двое: маленький, полноватый мужчина, редактор одной из вашингтонских газет и среднего роста светловолосый мужчина, лет сорока, с горбинкой на носу. Они присев рядом продолжили начатый ранее разговор.

— Нет, эти русские совсем обнаглели. Засылают к нам шпионов пачками. Шпионы были всегда, но чтобы так массово их брать? А вы что думаете, Жан? — обратился ко мне полноватый.

— Ничего, — ответил я, улыбаясь, — они же к вам засылают.

— Уж, не думаете же вы, что их нет у вас?

— Не думаю, но у меня другие интересы в жизни.

— Но это вопиющий факт, скоро начнем подозревать всех новых знакомых.

— Билл, — обратился к нему его собеседник, — шпион может оказаться и среди тех с кем ты учился в школе. У тебя в газете что воровать? Какие секреты для русских?

— При чем тут я! Ладно хоть ФБР отреагировало, взяло всех.

— Всех!?

— Ну, тех про кого мы узнали.

— Так и скажи, тех про кого нам дали возможность узнать. А вообще вы журналисты подняли шум. Для чего?

— Чтобы показать населению, что происходит. Это же скандал.

— Билл, когда скандал на уровне государства — значит это кому-то нужно. Как-то все искусственно, надумано выглядит.

— Согласен, — не стал возражать Билл. — Сам так думаю. Мы серьезно занимались этой темой, и выяснилось, что привлечь этих шпионов особо и не за что было. Ясно, что об этом мы не могли писать, они пустышки, так мелкие пригрешения перед законом, и то в не области шпионажа. Ладно хоть пригодились для обмена на наших парней в России. Они пешки в большой игре политиков. Что думаете, Жан? Ах, вы же не думаете!

— Ну, почему же, я думаю, но о других вещах. Я не вмешиваюсь во внутренние дела государства, в котором работаю.

— А у себя?

— Тоже.

— Вы аполитичны.

— Не совсем так, но сотрясать воздух словами не хочу.

— А выпускать пар негодования?

— Я его не коплю, чтобы потом стравливать в свисток, как паровоза, у которого КПД — 4 %.

К нам подошли еще несколько человек и прислушивались к беседе, на мою последнюю фразу раздался смех.

— Ну, вот видишь, Билл, что молвит представитель Европы.