Кольца Мирты. Книга 2
Шрифт:
Шутка ли — принцесса жива! И всем явно хотелось воочию в этом убедиться.
К тому же он все сильнее ощущал дрожь тела Инди под своими пальцами. И, судя по тому, как она выглядела, а также по проступающим под тонкой бледной кожей косточкам, жизнь в эти месяцы его любимую не баловала…
Глубины ада!
Эта мысль и понимание вызвали еще непривычный, но уже знакомый темный отклик бешенства внутри него. Словно бы гул нарастающей волны — сила Морта, моментом готовая отозваться на его злость, вспыхнуть, сметая и уничтожая
И понадобилось действительно выраженное усилие воли, чтобы подавить этот гнев, разгорающийся внутри все ярче. Одернуть, напомнить, сколь хрупкий и бесценный дар сейчас в его руках. Иное — бессмысленно и пустое!
О чем он?! Инди жива! А ведь даже Марен не верил в такую возможность!
Остальное переборют, справятся! У Ройса не было сомнений. В данное мгновение у него вообще от невыразимого, какого-то нереально безумного счастья, казалось, вот-вот грудь разорвет. Не существовало для него ничего невозможного!..
Но сейчас ей точно нужен перерыв и отдых. В тишине и без этих десятков бесящих любопытных глаз, которые и по нему «пропечатывались» какофонией впечатлений. Что могла чувствовать его жена при ее восприимчивости к чужим эмоциям, думать не хотелось.
А еще то, нечто непонятное, глубинное и глубокое, слишком мощное и неуправляемое, что притаилось внутри самого Ройса, приглядываясь к происходящему, становилось все беспокойней. Почему-то казалось, что это «нечто», имя которого он слишком хорошо на самом деле знал, и сам позволил выйти в этот мир, вот-вот могло рвануть, как подрывался порох от магии колдунов…
Обилие чужого внимания и всех этих людей вокруг него и Инди внезапно стало бесить, вызывая бешенство и раздражение. Он будто медленно раскалялся изнутри. А Ройс уже знал, что ему не так и легко управлять подобными эмоциями, сопротивляясь Морту. Не тогда, когда внимание ослаблено… Уже был опыт. Не просто так его опасались, в конце концов.
— Больно… — Инди едва-едва слышно это прошептала.
А Ройсу словно набатом по вискам прошлось. Ее боль!..
Все мигом отошло на второй план. Ничего существенного не осталось, кроме хрупкой девушки в его руках!
Вскинулся, прищурился, вглядываясь в лицо Инди… Она закусила губу с такой силой, что кожа вокруг рта побелела, и на этой бледно-синеватой тонкой коже, на белых полосках закушенных губ алела одна крохотная капелька крови…
И вдруг Инди рухнула! Просто опала в его объятиях.
Ее безвольные руки соскользнули по его щекам. Так, что если бы Ройс не держал любимую, не успел бы подхватить. Однако же он держал. Всегда теперь…
И в то же мгновение, перехватив ее, Ройс одним резким движением поднялся с колен, удерживая Инди на руках. Бережно и нежно прижал ее безвольно качнувшуюся голову к своей груди, удобно устраивая жену в изгибе своей руки, где и было ей самое место.
— Никого не пускать за нами, — отдал тихий короткий приказ,
Глянул на друзей, безмолвно прося и сейчас не оставлять их без прикрытия. И верная троица не подвела: окружив его с Инди на руках, они, молча, ничего и никому не объясняя, двинулись в покои Ройса. Гвардейцы Канцлера выступили из рядов любопытствующих, отрезая людей от них, не позволив никому и шелохнуться.
Только Мартин и Марен двинулись вперед, будто бы намереваясь остановить Ройса…
— Не сейчас, — коротко бросил он им через плечо, не в состоянии оторвать даже взгляд от бледного и измученного лица жены. Понимал Герцога, это его сестра, в конце концов, да и Марен… Но нет. Он не был готов к разговорам, расспросам и всему подобному. Не в это мгновение. — Позже.
Возможно, у Герцога и Верховного Жреца имелась иная точка зрения. Однако Ройс не оставил им ни единой возможности ту высказать, стремительно покинув переход в сопровождении охраны из своих друзей. А ситуация обстояла так, что нынче даже эти двое не решались с ним спорить. Не в таком настроении…
В голове что-то мелко пульсировало настырной болью, заставляя ворочаться, в поисках чуть более удобного положения… Хотя, кажется, так тепло и комфортно ей не было вообще никогда… Какая-то нега наполняла изнутри, растягивая губы в слабой улыбке. Беспричинное счастье, которого ранее не помнила.
Только вот тот… даже не страх, нет. Некая тревога, изматывающая и теребящая все внутри нее последние дни, не давала нормально выспаться. И эта боль в голове…
Повернулась на бок… И настороженно замерла, когда поняла, что ее лицо утыкается вовсе не в подушку — если только у подушек вдруг не стали стучать сердца. Да еще и так… Невыносимо мощно, как-то сильно и сурово.
Вот теперь стало действительно страшно — она вспомнила.
Все события дня накануне вспыхнули в памяти.
То, как ее привели во Дворец три человека в черной одежде из личной гвардии Канцлера. Но от них не ощущалось той иссушающей силы и тяжести, как от остальных, встреченных ею ранее. Потому и пошла… Да и само имя Канцлера…
Его образ будоражил, преследовал и мучил ее все это время. Несмотря на то, что она видела тогда со стены (не то чтобы особо четко, конечно), независимо от того, что наблюдала уже ближе, подойдя к постаменту во время казни заговорщиков…
Этот мужчина вызывал в ней ужас, леденящий душу. И одновременно манил так, что она не могла отвести от него своих ущербных глаз. Почему? Понятия не имела.
Из-за этого ужаса и убежала тогда, когда войска молодого Герцога вошли в столицу. В беспамятстве каком-то, в помутнении разума скиталась по задворкам и подворотням, кажется, ночуя в подвалах заброшенных домов на окраинах. Как в беду не попала? Самой непонятно… Может, выглядела так, что ее и лихие воры сторонились, опасаясь безумицы. А, может, просто притихли все, пока гвардейцы Канцлера и Герцога наводили в столице порядок. Опасались высовываться…