Кольцо дракона

Снегирева Ирина

Неужели это смерть?

Тогда как просто, уйти в один день, принцесса и он… а ещё и Анна.

Когда — то она нравилась, но не больше. Шутка ли сказать, в тот злополучный для девушки день отец предупредил, что приедут гости, но вовсе не сказал кто, а потому он, ещё совсем юнец договорился вместе с друзьями и отправился на охоту. В тот момент, когда красный дракон понял, что к ним едет герцог с миленькой на вид дочерью (которую он надо сказать уже пару раз видел мельком в столице) хотелось остаться и пообщаться с девицей…

Но

отец насупил брови и попросил (от этой просьбы, граничащей с приказом, нельзя было отказаться, если только нарваться на скандал) не отвлекаться от своих дел, а всё нужное он расскажет потом.

Леон так и сделал, хотя чего скрывать, молодой дракон и в то время уже активно интересовался девицами, не разбираясь ни в их сословии, ни в факте замужества… Понравилась-согласна — твоя. Простая схема, безотказно действующая и потом на протяжении многих лет… Вероятно, поэтому отец прежде времени не хотел вспугнуть девицу, которая как потом оказалось, раскатывала по стране в поисках жениха.

Охота была интересной, но всё же наличие незамужней свободной девицы отвлекало и он, постоянно думавший о том, что же эта особа делает в настоящий момент, когда он скачет на коне, когда нападает на разъярившегося секача…

Он опоздал, увидев только, как слуги суетились и бегали с факелами вокруг обзорной башни, как бледный герцог Блад собственными руками собрал всё то, что разлетелось при ударе об камни мостовой…

Красный дракон приоткрыл глаза, но вероятно со зрением что-то слало, ведь светлый каменный коридор, еще недавно полный народа отчего-то показался мутным, заполненный серебристым туманом.

* * *

Верховный Лорд нервничал. Он хотел вмешаться в эту затею собственного сына отправиться спасти жену, но, скрепя сердце сидел и щёлкал семечки из бумажного кулька, как какой-то придорожный трактирщик. И расположился прямо на резной деревянной скамеечке перед собственным небесным дворцом.

Вокруг кто-то суетился, предлагал Лорду скамейку поудобнее, но он игнорировал всех, напрочь. Пока верный дворецкий не принёс подушечку, чтобы собственноручно положить на неё "многострадальные натруженные нынче" ноги Самого.

Тут Конрад не стерпел, едва не запустив этой самой подушкой в слишком усердного слугу. И ведь только стоило громко рыкнуть, как уже спустя пять секунд все до одного скрылись кто куда, разбежавшись шустрее амбарных тараканов.

Он наблюдал за сыном, видя каждый его шаг, слыша каждое слово и вздох. Драконьему богу ничего не стоило бы, и переместить Селену к себе, но ведь мальчик этого не хотел, значит, на этот раз пусть будет всё по его правилам. Да и сам Конрад с затаённым дыханием наблюдал за Киринном, а заодно за Селеной, подружившейся с несчастным призраком.

Единственный раз он хотел появиться, чтобы не дать чокнутому магу Филипсу запросто расправиться с девочкой в лаборатории,

и даже уже запустил свой непременный атрибут — серебристый туман, но во время вмешался Леон, которого Лорд обязательно решил наказать за поднятие руку на практически дочь…

И сделает это непременно, вот только вначале снимет заклятие, наложенное самолюбивым чародеем.

Всё, хватит пережидать, кроме него теперь никто не поможет.

Вся жизнь — спектакль, и, кажется, именно теперь его выход.

* * *

Странная процессия, совсем не похоронная, но наполненная исключительно скорбными и озабоченными лицами быстро поднималась по высеченным из камня ступеням замка красного дракона. Сам Леон, тяжело раненный плёлся где-то позади, ведомый и поддерживаемый воинами. Но на всё это Киру было глубоко наплевать, ведь сейчас в руках он держать в цель всей своей жизни, смысле всего существования.

Кому нужны ценные жемчуга, добытые и привезённые с побережья?

Кому нужна власть, богатства, если не станет рядом той, к чьим ногам он готов всё бросить?

Зачем вообще она, сама жизнь, если каждое утром рядом не будет Алёнки, довольно прижимающейся своим гладким и податливым телом, от одного прикосновения к которому хочется закрыться и никогда не отпускать, любить и день и ночь, не давая возможности даже коснуться кончика пальцев в перчатке другим драконам?

Всё будет хорошо, Антуан постарается, вложит всю свою силу, главное поскорее покинуть этот каменный саркофаг, выйти на открытое пространство и порталом переместиться к себе…

Он переставлял ноги, прижимал к себе жену, но сам то и дело подмечал и неестественную бледность, разливающуюся по лицу, по рукам…

Видел бледнеющие губы, из яркого сочного цвета, теперь напоминающие лепестки отцветшей розовой розы.

Замедлив шаг Киринн остановился, потому что точно знал, кто сможет спасти Селену. Он глубоко вздохнул, нисколько не опечаленный подобным действием, а скорее от уверенности- Лорду подвластно всё на свете, а финт, провёрнутый в прошлом с родителями тому подтверждение.

Решение найдено, а с кем договариваться и на что, не так уж и важно. Жемчужный был готов отцу хоть душу отдать в придачу с собственной жизнью, лишь бы был толк.

Едва раскрыв рот, Киринн понял, что Драконьего бога звать не надо, он сам проявит себя, что же, это даже лучше. Серебристый туман рассеялся, оставив после себя высокого мужчину, чьё сосредоточенное лицо было непривычно. Как и само его присутствие, заставившее склониться всех кроме него, Кира, держащего на руках жену.

— Верховный Лорд, — обратился Киринн, заметив, что после этих слов на лбу Конрада пролегла лёгкая морщинка. Вероятно, это связано обращением, но называть самого бога отцом он пока не мог, да и не до тонкостей сейчас. — Вы прибыли, чтобы мне помочь?