Кольцо Фрейи
Шрифт:
– Но можно это проверить! – сказала Ингер. Судя по тому, как уверенно и даже надменно она держалась, эта девушка привыкла высказывать свое мнение, не стесняясь присутствием мужчин и старших. – Она говорит, они потеряли нож. Пусть пойдут и поищут там, нет ли возле камня этого ножа.
– И заодно ее бабки, – подсказал еще кто-то из мужчин.
– О да, поищите мою бабушку! – взмолилась Гунхильда, надеясь, что рядом с Асфрид обнаружится и Кнут. Если на Асфрид никто не напал, то она уж наверное сообщила Кнуту, что ее внучка пошла искать нож и пропала! – Она подтвердит… она
– Но кто вы такие? Если таким знатным женщинам пришлось плохо и вы остались, как ты говоришь, без защиты, почему вы не обратились ко мне? – задал вопрос Горм. – Я, конечно, не Фрейя, но тоже могу иной раз поддержать беззащитных женщин! Да нет, я точно тебя где-то видел! – добавил он, снова вглядываясь в ее лицо. – Я помню… только плохо помню, будто это было очень давно. Мы не могли видеться раньше? Где ты живешь?
– Едва ли, Горм конунг, мы виделись. – Гунхильда покачала головой. – Мы живем далеко, я никогда не бывала здесь, а ты не бывал у нас.
Она могла бы добавить, что с ее родичами-мужчинами Горм не раз встречался в бою на суше и на море, но женщин Инглингов он до сих пор не видел.
– Кто твой отец?
А Гунхильда молчала. У нее не хватало духу назвать свой род. Но все смотрели на нее и ждали ответа.
– Говори! – хмуро велел Харальд.
– Я бы попросила тебя, конунг… – нерешительно начала она. – Задай эти вопросы твоему сыну Кнуту.
Все вокруг опять пришли в волнение.
– Кнут? – Харальд снова приступил к ней. – Что ты знаешь о Кнуте? Отвечай!
– Он скоро вернется. Он, можно сказать, уже вернулся. И он ответит тебе на все вопросы, конунг.
– Но ты можешь хотя бы сказать, как тебя зовут? – спросил Горм.
– Отвечай! Свое имя ты ведь знаешь? – Харальд снова приподнял ее подбородок скрамасаксом, но на сей раз уже не лезвием, а рукоятью, спрятав клинок в ножны.
Гунхильда зажмурилась и молчала, дрожа так, что едва стояла на ногах.
– Она сейчас в обморок упадет! – будто издалека донесся голос, кажется, Ингер, а может, другой женщины.
– А по-моему, она призывает духов! – крикнул еще кто-то.
– Н-надо бросить ее в в-воду! – решил Харальд. – Это н-надежный способ проверить ведьму. Она упоминала Кнута! Она что-то о нем знает! Отв-вечай, что такое с моим братом! – Харальд шагнул вперед, крепко схватил Гунхильду за плечи и потряс; у нее мотнулась голова, стукнули зубы, но она и правда теряла сознание от холода, страха и изнеможения и уже не могла отвечать.
– О боги! – вдруг воскликнул Горм. – Я вспомнил!
Он шагнул ближе и наклонился, пристально всматриваясь в лицо Гунхильды.
– Я видел… я и правда видел ее! Теперь я помню! Но это было… О боги, это ведь было лет сорок назад! – Он отшатнулся, будто от огня. – Харальд прав! Она ведьма! Сорок лет назад, когда я был подростком, она была точно такой, как сейчас. Эта женщина или меняет облик, или умеет не стареть.
– Я же вам говорю! У-утопить ее!
– Можно проверить, ведьма ли она, если бросить в воду!
– Давайте! Пошли! Отведем ее на озеро!
– Только закройте ей лицо!
На голову Гунхильде снова набросили плащ, но она
– Идемте! Утопим ведьму!
Во главе с конунгом и его сыном вся толпа повалила со двора, направляясь к озеру неподалеку от усадьбы. В это озеро сбрасывали разные вещи в дар богам, и для испытания ведьмы лучше места было не найти. Обычную женщину вода примет, а ведьму отвергнет и та останется на поверхности даже со связанными руками, неспособная плыть. Но Гунхильда почти не осознавала, что ее несут, чтобы бросить в ледяную зимнюю воду. Она была почти без сознания; промерзшая, страхом, дрожью и нехваткой воздуха под плащом доведенная до изнеможения, она уже ничего не могла поделать.
Но едва они вышли за ворота усадьбы, как на дороге показались бегущие навстречу люди.
– Конунг! Твой сын Кнут возвращается! – наперебой кричали они. – Дружина вернулась!
– Возвращается? – воскликнул Горм среди общего волнения. – Все целы?
– Не так чтобы все! Они сражались с Олавом!
– Я так и думал!
– Я г-говорил!
– Но Кнут хотя бы цел? Он вернулся?
Забыв о ведьме, Горм и Харальд, а за ними все прочие, ускорили шаг. Ингер так и вовсе побежала вперед, желая скорее увидеть старшего из братьев. На дороге уже виднелся стяг Горма, с которым ходили его сыновья, колышущийся над походным строем потрепанной дружины. Во главе виднелись несколько всадников… Это Кнут!
– Ой, Харальд, вон еще одна твоя ведьма! – вдруг закричала Ингер, резко остановившись. – Вон, возле Кнута. Видишь женщину в синем плаще? Плащ точно такой же!
Все, кто ее слышал, обернулись, отыскивая глазами первую ведьму. Стюр так и нес ее на плече за конунгом, потому что ему не приказывали ничего другого. Пойманная ведьма была здесь, а возле Кнута еще одна, точно такая же! И теперь уже было видно, что это пожилая женщина с морщинистым лицом, но плащ на ней был точно такой же. Даже Горм застыл, не доходя шагов двадцать до старшего сына и не зная, что сказать. А пожилая ведьма вдруг схватила Кнута за рукав и закричала, показывая в сторону Стюра:
– О боги, да вот же она!
Глава 3
…Как все семилетние мальчишки, Харальд, третий из четырех детей Горма и Тюры, был любознателен, непоседлив и по-детски бесстрашен. Даже робкие дети порой совершают опасные для жизни или безрассудные поступки, даже не подозревая об этом, а Харальд, как истинный потомок конунгов, уже тогда поглядывал, не появится ли где дракон. В погожие дни он от зари до зари бродил по лесам и полям, окружавшим усадьбу Эбергорд, чаще в сопровождении собственной «дружины», состоявшей из мальчишек того же возраста, сыновей хирдманов и из челяди, а порой и один. Как в зрелом возрасте, так и в детстве Харальд сын Горма никогда не скучал в одиночестве: будучи общительным человеком, он умел и любил поддержать беседу с кем угодно и о чем угодно, но за неимением собеседника общества себя самого ему было вполне достаточно.