Кольцо Кощея
Шрифт:
Глава 4
Илью-богатыря припахали на кухню, в помощь Яге. Нет, первые пару дней он отсидел в камере, но ничего лучше, как петь матерные частушки и другие песни деревенского репертуара, он не смог придумать. Еще и голосом и слухом паренек оказался обделен полностью. Нет, с громкостью было все в порядке – ревел так, что я его у себя в сокровищнице слыхал. Когда мне это надоело, я переправил его бабке. Вот тут-то он и взвыл. Яга сумела найти для него работу, исходя из его возможностей. Нет, ничего такого тяжелого и неподъемного – это для богатыря и за работу не считалось. А вот перебирание пшена и гречки его сломало. Все-таки
– Царь Кощей, – завопил он, едва я показался на пороге кухни, – смилуйся надо мною, запри меня в темнице сырой, за решеткой кованой, в кандалы закуй тяжкие да холодные…
– Ты чего это, Илюха, на человека набрасываешься? – удивился я. – На кой тебе темницы понадобились? Вроде сидишь в тепле, работенка непыльная, чего тебе еще нужно?
– Да какой ты человек?! Нечисть ты и погибель людская, – сплюнул богатырь в сторону и перекрестился, потом поменял тон на прежний просящий: – Силушек моих нет больше, вредная бабка опять мне крупу дала на переборку.
– А-а, – философски протянул я, пожимая плечами, – что поделать, судьба у тебя такая. А потом, какой же богатырь трудностей боится и бежит от них? Не позорь своего деда.
Помрачнев, богатырь отошел в угол, где на столе лежала крупа. Двумя грудами – побольше (пожалуй, на пару мешков) и поменьше (результат работы Ильи).
– Кощеюшка, доброго утречка тебе, – поприветствовала меня Яга. – Как спалось-отдыхалось?
– Нормально, – ответил я, водя носом над столом.
Завтрак был, как всегда, великолепен, и выбор просто сводил с ума. Хотелось попробовать всего, но на это мой желудок явно не был рассчитан. Позади шумно сглотнул богатырь, ощущая дразнящие запахи вкуснотищи.
– Кощеюшка, – завела свою вечную пластинку Яга, – когда на дела свои темные, злодейские выступишь?
– Бабуля, – едва не подавившись, ответил я, – только что после битвы с богатырем – чего частить?
– Да что енто за богатырь, – пренебрежительно отмахнулась бабка. – Ентот тебе на один чих. Мог положить на одну ладошку, а второй сверху прихлопнуть – только мокрое место и осталось бы.
Илья недовольно засопел, явно задетый словами Яги, но встрять в разговор побоялся, помня ее нрав, да и мои уроки по поеданию лимонов, видно, еще не выветрились.
– Даже не знаю, – пришлось мне идти на уступки. – Может, через недельку или попозже.
Отделавшись от Яги, я спокойно доел свой завтрак и вышел во двор. Солнышко припекало хорошо, даже и не верилось, что утро едва наступило. Из подданных никого не было, только Баюн по своей привычке грел пузо, лежа на телеге. Я пробовал пару раз слушать его сказания, но очень быстро охладел. Ничего интересного и завораживающего – сплошь старье, да еще и повторяющееся.
– Утро доброе, Баюн, – помахал я ему рукою. – Как жизнь, как дела?
– Нормально, Кощей, – откликнулся тот, с явным недовольством вставая на лапы.
Он бы и не делал этого, но встречать царя, да еще и общаться с ним, лежа на спине, опасался.
– Тогда не мешало бы тебе мышей половить, а то в замке их пропасть сколько развелось, – посоветовал я, с радостью наблюдая, как его морда начинает вытягиваться. – Продуктов попортили уйму. Скоро сметана закончится – чего лопать будешь?
Пробурчав нечто полупонятное, мол, не его это работа – мышей гонять, Баюн от греха подальше решил свалить. Потеряв собеседника, я пошатался по замку с полчаса, но никого больше не нашел. Окружающая нечисть была вся в делах,
На речке никого не было. Да это и неудивительно, учитывая славу Калинова моста, что был неподалеку.
– Эге-гей, Водяной! – заорал я, сложив руки рупором. – Выходи, поговорить надо.
Однако все мои призывы стойко игнорировались. Покричав без результата минут десять, я уселся на бережок и задумался. Идти в замок не хотелось, так как он мне уже поперек горла стал со всем своим серым однообразием. Разве что наведаться в сокровищницу? Там я всегда ощущаю покой и умиротворение, вот только и боязнь порой приходит. А ну как от этого золота окончательно свихнусь или привыкну к нему, как к наркотику? Нет уж, лучше пореже туда наведываться, в идеале – после вылазок оборотней и Соловья или после получения дани, когда приходится перегружать золото в подземелье.
Покрутив в голове несколько мыслей о том, как провести день, я остановился на ничегонеделании. А что? Поваляюсь на бережку, позагораю. Я скинул бархатный кафтан и черную шелковую рубаху, завернул штаны до колен, набрал в ладонь камешков и принялся кидать их в реку, гоняя водомерок. Примерно на десятом броске из воды показалась очаровательная головка девушки с зелеными волосами. Выражение лица у нее было очень недовольным.
– Кто тут озорует, кто моих рыбок распугал? – Углядев меня на берегу, она резко сменила гнев на милость и ласково улыбнулась: – Здравствуй, добрый молодец, как звать-величать тебя? Не жарко ли тебе на бережку, не желаешь ли в прохладу реки окунуться?
Она подплыла ближе и выступила из воды почти по пояс. Тонкая ткань рубашки, да еще и намокшая, совершенно ничего не скрывала. Наоборот, только подчеркивала великолепие фигурки.
– Желаю! – неожиданно даже для самого себя выкрикнул я и поднялся на ноги. – Только без щекотаний и утоплений, договорились?
– А ты… – девушка пару раз хлопнула ресницами, потом на лице промелькнуло узнавание. – Коще-ей! Значит, сначала батюшке моему жизнь портил, а теперь и мне решил мешать.
Развернувшись, она уже собралась погрузиться в глубину, но мне расставаться не хотелось. Только-только появился собут… э-э… собеседник, и вот на тебе – уже покидает.
– Погоди, красавица, – как можно дружелюбнее произнес я. – Я не со зла. А к Водяному пришел мириться, вот. – Показал бутылек. – И для тебя принес подарок.
Слова о подарке заставили ее посмотреть на меня уже с любопытством. Русалка развернулась и подошла к берегу. Прищурилась:
– А не врешь? Знаю я, что ты, Кощей, горазд на обман и пустую лесть с обещаниями.
– Да чтоб мне золота лишиться! – клятвенно произнес я. – Вот смотри сама.
Развязав мешочек, я высыпал на ладонь несколько жемчужин. Девушка буквально замерла от восхищения. Меня жемчуг совершенно не волнует, потому и лежит почти на виду (правда, никто не смеет и близко подойти к моим вещам), а вот для всех прочих… Идя на встречу, я постарался отобрать самые крупные, захватив и несколько черных и розовых жемчужин.