Кольцо мечей
Шрифт:
— У нас гости, Иош.
Никлас вошел, пригнувшись в низкой двери. Иоши вежливо встал, но поежился. В присутствии незнакомых ему всегда было не по себе.
— Это… — Анна замялась. — У вас есть какой-нибудь чин или ранг?
Никлас кивнул.
— «Держатель»в буквальном переводе. Чин, примерно равный капитану.
— Капитан Сандерс. Доктор Нагамицу Иоши. Капитан интересуется нашими ребятами в бухте.
Иоши выглядел озадаченным. Он тщетно пытался понять, кто такой Никлас. Кто-то из лагеря, это ясно: на станции незнакомым людям взяться больше было неоткуда. И тут он встал в тупик. Анна
— Иош, ты не объяснишь работу приборов?
Он тут же принялся называть и объяснять. Сонар и радар, подводные камеры и микрофоны, приборы, фиксирующие движение воды в бухте. Он объяснил, как берутся и анализируются пробы. И в заключение рассказал о Моби.
Все это время солдаты оставались снаружи. Мальчик стоял у самой двери. (Время от времени Иоши недоуменно посматривал на него.) Инопланетянина Анна не видела.
— Вы разговариваете с ними при помощи этого плота? — сказал Никлас.
— Вступаем в общение, — ответил Иоши. — Это бесспорно, но мы не уверены, что разговариваем с ними. Во-первых, грамматические категории у них словно бы отсутствуют. Мы запрограммированы считать, что любое разумное существо должно иметь способ выражать взаимоотношения и причинные связи. Мы говорим им слова. Они отвечают словами. Иногда теми же. Точно попугаи, особенно в брачный сезон. Вы же, конечно, видели игру огней все последние недели? Вы здесь давно?
— Со времени прибытия хвархатов, — ответил Никлас.
— А! — сказал Иоши. Он все еще не мог понять, кто этот человек.
Анна подумала, что это блестящий пример ватсоновского мышления (естественно, названного так в честь друга Шерлока Холмса, предмета незаслуженных насмешек.) Почтенный доктор отнюдь не был дураком. Просто он не всегда умудрялся нащупать внутренние связи, вот как Иоши в эту минуту. Он перешел к тому, как они обучили животных петь «Был ягненочек у Мэри».
— Мы перевели песенку на международный аварийный код и просигналили ее с Моби — разумеется во время брачного сезона. И они восприняли и подхватили. Но нам не удалось добиться, чтобы они повторяли ее поочередно. Им обязательно нужно было синхронизироваться. Великолепное зрелище, но не поведение разумных существ.
— Но почему? — спросил Никлас. — Вы говорите про хоровое пение. Так поют и земляне. И хвархаты тоже.
— Они поют хором? — сказал Иоши. — Я и не представлял себе. — Однако он продолжал пребывать в неведении. — Но я имел в виду попугайничанье. Слишком уж они склонны повторять — и с нами, и друг с другом. Это не признак интеллекта.
— Мне кажется, это ложная проблема, — заметил Никлас. — Интеллект — скользкое слово, как и почти все его синонимы. Понимание, осознание, постижение, разум. В какой степени правомерно обсуждать интеллект любых существ? Будь то земляне или хвархаты, компьютеры, дельфины и киты? И вообще, чего вы, собственно, хотите?
Иоши посмотрел на него укоризненным взглядом.
— Нам нужен кто-то, с кем можно разговаривать. Кто поймет.
— Так поговорите с ребятами на холме, хотя сколько они поймут, это большой вопрос. — Никлас посмотрел на капрала. — Вы можете сказать, сколько сейчас времени?
Мальчик взглянул на приклад
— Пятнадцать пятьдесят.
— Мне пора. Иногда самолет улетает рано. — Он повернулся к Иоши, у которого отвисла челюсть. — Благодарю вас, доктор Нагамицу. Всего хорошего, Анна.
Он наклонился и вышел из каюты, а Иоши пробормотал:
— Так это он…
— Угу, — ответила Анна. — Я все ждала, когда ты сообразишь. Разве ты не заметил, как он одет?
— Я подумал, что, возможно, на Земле появилась новая мода. Или это что-то форменное. Я военных плохо различаю. Их так много, и они делятся на такое количество разных служб… Кто их все запомнит? Во что ты впуталась, Анна?
— Ерунда. В лагере все известно. Он не сбежал тайком. И не может никому причинить вреда.
6
Кабинет генерала (временный на острове) выглядит неуютно и убого, как все недолговечное: серые стены, серый ковер от стены до стены, рабочий стол и два кресла.
Окон нет. Напротив стола повешен гобелен. Большой, незатейливый, словно бы предназначенный для общественных мест. Прежде я этого гобелена в его комнатах не видел. Наверное, забрал его из запасников флагмана, чтобы как-то замаскировать пустую стену.
В центре гобелена — огонь в красных, оранжевых и желтых тонах. Границы огня обозначены такими же красками — чуть менее интенсивными, но яркими и теплыми, будто костер освещает окружающую землю. По мере удаления от костра краски слабеют и чуть сереют. Затем на полдороге до края гобелена цвета, исходящие от огня, сталкиваются с мечами, уже чисто и холодно серыми. Жесткий и беспощадный цвет. Они расположены кольцом, уложены так, что острие одного касается рукоятки следующего, пока кольцо не замыкается. Мне всегда казалось, что их следовало бы уложить лезвиями наружу. Но зрительное воздействие сильнее логики. За мечами гобелен становится черным и усеян белыми пятнышками — космос и звезды.
Очаг в Кольце Мечей. Насколько мне известно, древнейшая эмблема Людей, хотя это, пожалуй, относительно недавний вариант, созданный после того, как Люди поняли, что их мир — их очаг — окружен мраком. (Да.)
Для них этот образ обладает великой силой, а мне он всегда напоминает… как бы выразиться? Шар, слепленный из семян ценного пищевого растения, которое выращивается в Центральной Америке на Земле. (?)
Каждый второй день я являюсь в кабинет. Генерал спокойно сидит за столом и смотрит на гобелен. Я пытаюсь сидеть спокойно в кресле напротив, хотя мне легче думается, когда я двигаюсь.
Мы обсуждаем переговоры, дробим на части, пытаемся угадать замыслы землян, анализируем реакцию других людей в составе хварской делегации. Некоторые из них связаны тесными узами с другими головными. Они преданы ему не всецело.
Если генерал увлекается обсуждением, интересуется чем-то по-настоящему, думает — он обычно берет стило и вертит его в руках. Совсем человеческая манера, только руки другие: мизинец гораздо длиннее, чем у землян, большой палец тоже очень длинный и узкий. Тыльная сторона ладоней покрыта серым бархатом меха. Ногти узкие — во всяком случае по сравнению с человеческими — и толстые. Если их не подстригать, они начинают изгибаться книзу, превращаясь в когти.