Кольцо Пяти Драконов
Шрифт:
— Возможно, в данном случае разгадки нет.
— Нет, для каждой загадки, заданной Кундалой, есть отгадка. Я знаю.
— А если разгадка тебе не понравится?
— Тем не менее мы сможем лучше представить себе наше место в Космосе, верно?
— Ты унаследовал от меня не только кровь, но и характер. Ты не боишься неуверенности.
— Напротив, меня тянет к ней.
— Тогда разрыв с Товариществом был неизбежен.
— Они постараются уничтожить меня.
— Ты не позволишь им.
— Нит Батокссс хитер и добился власти в Товариществе. Раньше им никогда не были нужны вожди. А он,
— Как и ты, сын мой. Просто ты еще не распознал в себе это качество. — Тэй вздохнул — совсем как вздыхал отец Нита Сахора, когда был жив. — Когда-то мы все были одним. Такова, в конце концов, природа Товарищества. Причина его создания.
— А пришли мы к трагедии.
— Я знаю, когда это началось, — сказал тэй. — В тот миг, когда мы в первый раз связались с центофеннни. С того времени все в Товариществе изменилось. Это единственное деяние, пятнающее нас; учение Энлиля называет это Первородным Грехом. Мы и его отвергли как сомнительное.
— Вероятно, ты прав. — Нит Сахор смотрел на вихрь рун на поверхности. — Но в данный момент у нас есть более неотложная проблема. Нит Батокссс и его клика нашли меня.
Он вскочил, взвилось длинное — до полу — одеяние. Одна стена склада начинала вздуваться наружу.
— Мне это не нравится, — сказал тэй.
Нит Сахор взмахнул рукой у него над головой, и тэй превратился в поток портретных позитронов, слившийся с голографическим вихрем рун на поверхности пульта.
— Спи, отец. — Нит Сахор повернулся, приводя в действие ионную экзоматрицу.
Стены склада побледнели, стали полупрозрачными, потом прозрачными, когда техномагия врагов Нита Сахора подействовала на установленные им охранные устройства. Зеленый ионный огонь сорвался с его пальцев, укрепляя стены, но он понимал, что это в лучшем случае отсрочка. Он чувствовал их, чувствовал их враждебность, их нарастающую силу. Их было слишком много, чтобы он мог сразиться с ними здесь и сейчас. Надо...
Что-то завизжало, когда рубиново-красный ионный луч пронзил стену и ударил его в голову. Нит Сахор пошатнулся, стиснул зубы. Нанес ответный удар... бесполезно. Снова и снова рубиново-красные лучи разрезали остатки его укреплений. Он приготовился и почти закончил, когда увидел Нита Батокссса, парящего в воздухе прямо перед складом. Нит Батокссс оскалил желтые зубы, взмахнул руками, и еще один ионный луч прорезал стену. Стена разлетелась вдребезги, и луч охватил Нита Сахора целиком. Оглушенный, он упал на колени, и Нит Батокссс устремился вперед, чтобы нанести последний удар.
— Что-то не в порядке. — Реккк схватился за окумммон, который Нит Сахор имплантировал ему в левое предплечье.
— В чем дело? — спросила Элеана.
— Эта штука пульсирует. — Он стиснул зубы. — Больно!
Реккк упал на колени в комнате на втором этаже, которую они сняли в захудалой придорожной гостинице недалеко от Серёдки. Элеана обняла его, вытирая выступивший на его лице пот рукавом.
Низкий закопченный потолок. Маленькие, как глаза, окна. Старая потертая мебель. На улице сгущались сумерки, подползая к ним, как нищий на коленях. На замусоренном дворе было пусто, если не считать фургона, который тащили два жалкого вида чтавра. Бродячий точильщик вечером
— Рука, — простонал Реккк. — Рука словно в огне.
— Только держись, — шептала Элеана. — Держись, Реккк.
Из общего зала внизу шум поднимался, как дым. В темноте горела одинокая лампа; пламя дрожало и танцевало, отбрасывая на стены горбатые тени.
Его пальцы подергивались, сжимались и изгибались словно сами по себе.
— Что-то... что-то случилось с Нитом Сахором. Элеана склонилась над Реккком.
— О чем ты?
Ах если бы Джийан была здесь! Почему ее так долго нет? Она уже давно должна была найти Дар Сала-ата. Что, если она нарвалась на неприятности... хозяин гостиницы предупреждал их о безумных кхагггунах в Серёдке. Элеана закусила губу, вне себя от беспокойства. Теперь она жалела, что они с Реккком не настояли на том, чтобы сопровождать колдунью. Но та была непреклонна в желании идти одной. Даже Реккк знал, что иногда спорить с ней бесполезно.
— На него напали! — ухитрился произнести Реккк прежде, чем его снова скрутил приступ боли. — Ах, Н'Лууура их побери!.. Он ранен. Тяжело ранен.
Неожиданно окумммон издал оглушительный звук, раздулся и вспыхнул ярко-голубым светом.
Из прорези окумммона появилась птица в ярком оперении.
— Тэй!.. — хрипло выдавил Реккк, глядя, как четверокрылая птица мечется под потолком.
Разноцветное оперение тэя начало линять, распадаться на части, разваливаться. И еще через мгновение на месте птицы возникла совершенно другая фигура.
— Нит Сахор! — Реккк взял себя в руки, стряхнув боль, как животное стряхивает капли дождя.
Гэргон, принявший свое истинное обличье, упал на одно колено. Когда Элеана бросилась к нему, он поднял руку в перчатке. Взвился фонтан искр, и комнату наполнил едкий запах горящих компонентов. Ионная экзоматрица треснула в нескольких местах. Некоторые терциевые и германиевые цепи зловеще светились, тогда как другие казались почерневшими, расплавленными.
Элеана повернулась к Реккку:
— Он весь в крови!
С трудом поднявшись на ноги, Реккк подошел к гэргону.
— Прости, что причинил тебе такую боль, Реккк, — сказал Нит Сахор. Его голос звучал странно, приглушенно, словно шел из другого измерения. — Однако за такой короткий срок ничего лучше не смог придумать.
— Не беспокойся, — сказал Реккк, опускаясь перед гэргоном на колени. — Что случилось?
Нит Сахор поднял голову и посмотрел Реккку в глаза. Янтарного цвета кожа головы была покрыта нездоровыми пятнами, впалые щеки — в пятнах крови.
— Потребовалось весьма усердно защищаться от врагов. — На его губах мелькнула грустная улыбка. — Давненько мне не приходилось заниматься этим. Боюсь, я утратил форму. Пришлось прибегнуть к стратегическому отступлению.
— Насколько тяжело ты ранен?
— Цел и невредим, уверяю тебя.
Но мрачные интонации его голоса, какая-то бледность в поразительных звездно-сапфировых глазах сказали Реккку, что гэргон лжет.
Гэргон повернулся к Элеане, медленно выпрямляясь во весь рост.
— Так это и есть юная предводительница кундалианского Сопротивления?