Кольцо Соломона
Шрифт:
– Подъезжаем! Порхов через пятнадцать минут!
Раннее утро, по ощущению Таврова, совсем не лучшее время дня. Однако при помощи Скавронова ему удалось собраться и даже не забыть ничего из вещей. Ежась от недосыпа и утреннего холода, Тавров недовольно осведомился:
– А где встречающие?
– Вам нужна толпа пионеров с цветами? – огрызнулся тоже не выспавшийся Скавронов.
– Я в том смысле, что нас должны встретить, – пояснил Тавров. – Вы обещали, не так ли?
– Вон машина Зверева на площади стоит, – зевая, указал рукой Скавронов.
Действительно, на привокзальной площади стоял черный «Мицубиси Паджеро». Стекло опустилось,
– Вот они, – сообщил Скавронов. – Идемте!
– Ты неси вещи, а я должен позвонить, – сказал Тавров, доставая мобильник. Скавронов недовольно крякнул, но потащил чемоданы к машине.
Честно говоря, большое свинство звонить в такую рань человеку, ложащемуся спать далеко за полночь. Но Тавров чувствовал, что нащупал нечто странное, и надо было немедленно предпринять шаги для прояснения этих обстоятельств – иначе днем все будет валиться из рук.
Леша не отключал мобильник на ночь, и потому Таврову удалось дозвониться, хотя и с третьей попытки.
– Леша, извини! Я понимаю, что звоню слишком рано, но дело того требует: есть новости.
– Я вас внимательно слушаю, Валерий Иванович! – сонным голосом отозвался Леша.
– Я узнал, что тот самый командир исчезнувшей зондеркоманды… Ты помнишь, о чем мы говорили?
– Разумеется! – заверил Леша, отчаянно зевая в трубку. – Бехер, СС-оберштурмфюрер Бехер. И что?
– Так вот: есть информация, что партизаны его не убили, а захватили в плен и отправили в Москву как владеющего секретными сведениями офицера СД. Меня интересует – помимо того, о чем я говорил, – еще и его дальнейшая судьба.
– Ага… – пробормотал Леша и осведомился: – Это срочно?
– Чем скорее, тем лучше.
– Хорошо, сегодня же пробью по архиву ФСБ: наверняка Бехером занимался НКВД, а значит, должна быть информация. Как только нарою чего-нибудь – немедленно отзвонюсь. О’кей?
– Хоккей, – недовольно отозвался Тавров, нажимая на кнопку «отбой»: он терпеть не мог американизмы в обыденной речи.
– Ну, наконец-то! – проворчал Скавронов, когда Тавров подошел к машине. – Садитесь назад, Валерий Иванович. Разрешите вам представить отставного полковника внутренних войск Зверева Петра Егоровича!
Тавров пожал руку владельцу машины и поинтересовался:
– И какие у нас на сегодня планы, Петр Егорович?
– Планы такие, – вмешался Скавронов. – Поскольку я уже в Донце засветился и там каждая собака знает, что я следователь, расследующий убийство Федорова, то мой приезд неминуемо насторожит осведомителя убийц, который, предположительно, находится в деревне.
– Ты словно протокол пишешь, – насмешливо заметил Зверев. – Давай поближе к теме и попонятнее: чтобы отставные полковники все сразу уразумели!
– Специально для настоящих полковников: дабы не вызывать подозрений, мы придерживаемся версии «отдых». Потому сегодня и завтра занимаемся исключительно тем, чем нормальные отдыхающие: рыбачим, паримся в бане, пьем водку под уху. Удачно, что тебе Жарков машину оставил по доверенности: можно и в дальние места прокатиться. Заодно Валерий Иванович уяснит текущую диспозицию. Возражения есть?
Разумеется, возражений не было. Компания отправилась в деревню Донце.
Донце представляло собой обычное зрелище: десяток обитаемых домов – из которых больше половины явно принадлежали дачникам, – и десятка полтора необитаемых в разной степени разрушимости. Посреди деревни
– Вон тот крайний дом на отшибе и принадлежал Федорову, – указал Скавронов.
Дом деревенского колдуна был очень старым, сработанным минимум лет семьдесят-восемьдесят назад, когда еще не перевелись на селе настоящие мастера. Он немного врос в землю, но ничуть не покосился от времени.
– Мы его позже осмотрим, – пообещал Скавронов. – А пока согласно плану прямо к Егорычу!
Дом Зверева был гораздо новее и в лучшем состоянии: новенькие нарядные наличники, крыша из красной металлочерепицы. Аккуратный дощатый заборчик и железные ворота с калиткой, а также засыпанный битым кирпичом подъезд к дому не позволяли усомниться в основательности осевшего в этих почти забытых людьми местах хозяина.
– Вот и приехали! – радостно сообщил Зверев. Он вылез из машины, отпер ворота и загнал машину в пристроенный к дому бревенчатый гараж. Как и дом, гараж был на кирпичном основании.
– Кирпичи случайно не из церкви брали? – не удержался от ехидного вопроса Тавров.
– Как можно! Очень надеюсь, что храм когда-нибудь восстановим, – невозмутимо отозвался Зверев. – Тогда и деревня оживет! А кирпич я брал с других руин: колхозной фермы. Ее еще в середине девяностых один местный мафиози купил. Начал сносить – вроде собирался себе здесь особняк строить, – да вскоре пристрелили его в разборке. А полуразрушенная ферма вроде как бесхозная осталась, вот весь район и использует ее как дармовую каменоломню. И то верно: не пропадать же добру? А что по этому поводу нам следователь скажет?
– Выморочное имущество переходит к государству, только на хрена эти руины государству нужны? – усмехнулся Скавронов и со вздохом добавил: – Впрочем, как и все это Донце…
Отдых шел согласно разработанному плану: друг Зверева, писатель из Москвы Оленин, наловил рыбы для ухи, и после короткого отдыха вся компания отправилась в баню. После бани приступили к приготовлению ухи, сопровождая процесс священнодействия пивом под вяленую рыбку. А когда уха подошла к стадии готовности, наступило время «тяжелой артиллерии»: из холодильника появились запотевшие бутылки «Русского стандарта», а из погреба – соленые грузди и малосольные огурчики. Тавров нарезал восхитительной дымовской буженинки, прихваченной из Москвы, – и как раз к моменту исчезновения буженины и первых двух бутылок водки уха «созрела».
Отдав должное еде, Тавров почувствовал непреодолимое желание очутиться, как говорили древние, в объятиях Морфея. Скавронов горячо поддержал его, тем более что короткая нездоровая ночь в поезде с новой силой напомнила о себе. Возникшую потребность в здоровом сне они успешно реализовали в уютном чуланчике, специально предназначенном для дневного отдыха: там веселое летнее солнышко не имело никакой возможности помешать здоровому послеобеденному сну.
Ближе к вечеру отоспавшиеся гости были готовы к продолжению «активного отдыха». Зверев с гордостью продемонстрировал процес приготовления печенной в угольях рыбы. Предвкушая удовольствие, отдыхающие размялись стопочкой с легкой закуской. И тут ожил телефон Таврова. Звонил Леша.