Кольцо судьбы. Том 1
Шрифт:
– Ты видишь будущее?
– Да, будущее и прошлое, ответвления и кольца... только, порой я всё это вижу не глазами. Порой, я просто чувствую, знаю, но будто не помню.
– Я непроизвольно раскрыла рот - он пересказывал то, что со мной происходило после смерти от сил Лоуренса.
– Ты меня понимаешь?
– Я закивала.
– Я не рассказывал тебе о том, что последний месяц мне часто снятся сны, в которых я лечу и падаю, в тех снах мне тяжело - я тяну тяжёлую лямку, закрываю тяжёлые замки. Я не вижу крови и своей смерти, лишь метафоры.
– Что тебе сегодня приснилось?
Уилл отвёл от меня взгляд в сторону, явно не желая рассказывать, что видел в этом сне.
– Я не знаю, что именно произойдёт, - сказал он.
–
– Я не знала, что сказать, а то, что я чувствую - непередаваемый взрыв эмоций без слов. Уилл посмотрел на меня так, словно опасался смотреть в глаза.
– Спасибо тебе за всё. Особенно за последние месяцы и сегодняшний день - я знаю, что ты сдерживалась много раз... ты...
– Хватит, - обрезала я.
– Мы идём вместе.
– Шмыгнув носом, я с выдохом скинула с себя простыню и поднялась с постели.
– Я - в ванную. Попробуешь смыться без меня - найду и убью.
– Уилл усмехнулся, несколько обречённо кивая. Мне было больно идти. Хотелось бежать, но я терпела, шла спокойно, пока не зашла в ванную комнату. Часто дыша, я забежала в душевую кабинку и включила воду. Захлопнула за собой стеклянную дверцу, зажала рот руками и провыла туда. Попыталась выкрикнуть всю свою боль, всё отчаяние. В тот же самый момент из глаз полились слёзы. ЧЁРТ! Чёрт!!! Что мне делать?! Что?! Я должна что-то сделать, хоть что-то! Чёрт тебя дери! С силой сжимая рот руками, я кричу и плачу, но мне не становится легче. Мне всё так же обжигающе больно, словно я горю изнутри!
Вдруг открывается дверь душевой кабинки, я вздрагиваю, инертно убирая руки ото рта. Тогда я хныкнула вслух неосознанно, слёзы продолжали литься из глаз. Уилл смотрит на меня с неистовой болью и состраданием во взгляде. Хочет извиниться, но не видит в этом смысла. Всё уже было сказано, поэтому он и не стал ничего говорить. Пройдя в кабинку, сходу подхватывает меня за бёдра, прижимает к стене. Целует до боли, притирается ко мне. Быстро заведясь, он насаживает меня на себя, входит резко, поначалу даже больно. Он будто пытался вытолкать всю мою душевную боль физической. Поэтому целовал и трахал до боли, грубо, сильно, резко. Впивается пальцами в бёдра, вдавливает в стену, казалось, что сейчас треснет кафель. Прерывая поцелуй, я обнимаю его широкие накаченные плечи, прижимаюсь к нему, пытаюсь насытиться им, спрятать внутри себя от жестокого мира.
– Родной, - стоном говорю я.
– Я люблю тебя!
– Уилл замедляется, крутит головой, чтобы увидеть мои глаза. Продолжает плавно и туго насаживать меня за себя.
– Не представляю себе жизни, в которой тебя никогда не было...
– Замерев на мгновение, Уилл грустно улыбается, ему было важно и приятно это слышать. Как бы часто я не жаловалось, сколько бы раз не пыталась уйти от него, что бы я ни говорила, я не жалею о том, что встретила его и полюбила. Время, проведённое с ним - было лучшим временем, это было целой жизнью...
Через четверть часа мы вышли из ванной комнаты, Уилл скинул на кровать нашу армейскую одежду. Одевшись, я взяла резинку для волос и подошла к зеркалу возле входа в номер. Пока я расчёсывала мокрые волосы руками, Уилл обувался, сидя на краю кровати и поглядывал на меня так, словно хотел что-то сказать, но ещё не придумал, как именно это сделать. Заплетя волосы в хвост, я посмотрела на мужа в отражение зеркала, вздрогнув в улыбке. Он выдохнул, поднявшись с кровати. Взяв мою куртку с кровати, подошёл ко мне и раскинул её за моей спиной. Я всунула руки в рукава, он накинул куртку на меня и подошёл ближе, приобняв за плечи.
– Я боюсь, что... захлебнусь ненавистью к нему, когда встречу...
– шептал Уилл, будто тогда его не услышит даже Бог...
– Ты ведь говорил, что отпустил негатив?
Уилл закивал.
– Да, мне так казалось. Но я... иногда меня накрывает. Когда я думаю о том, что мамы, папы и Томми больше нет из-за него. А потом я думаю о том, что даже если я выиграю,
– Дыша носом, я молчала, поскольку даже не знала, что сказать. Да, я не испытывала злости к своему врагу - Лоуренсу, но будь я на месте Уилла, то не смогла бы простить Клинта. Он вырезал всю семью Уилла, даже если не голыми руками.
– Если я... дам слабину, то не смогу его победить. Никак. Он - энергетический вампир.
– Это не метафора, а разновидность эмпатии и весьма интересная, капризная сила. Визарды этой масти единственные, кто может выбирать направленность своей силы. Первым делом они избирают добро иль зло, позитивные или негативные эмоции, а затем, цепляются за ряд эмоций, к примеру, любовь и радость или ненависть и горесть. Питаясь избранными ими эмоциями, они становятся сильнее эмоционально и физически, крепче во всех отношениях - здоровее, моложе, при помощи своего особого питания они могут даже лечить себя, в том числе и от смертельных заболеваний. Энергетические вампиры порождают то, чем питаются. Избрав, к примеру, негатив и чувствуя ненависть, энергетический вампир способен разжечь из искры пламя, и этим пламенем он питается, становясь ещё сильнее для того, чтобы разжечь пламя побольше. Многое зависит от уровня визарда и сопутствующих способностей, с которыми он совмещает вампиризм. Как одни экстрасенсы могут создавать временные петли, а другие - нет, так и одни энергетические вампиры могут то, чего не могут другие. Ясно теперь, почему Клинт осел в Афганистане - избрав негативные эмоции, он испытывает самый настоящий восторг в мире войны, в обители зла, ненависти, агрессии. Но недостаток его силы в том, что избрав одну направленность, вампир никогда не сможет питаться иными эмоциями, следовательно, там, где нет пищи конкретно для него, он теряет своё здоровье, молодость, силу и энергию. Именно поэтому Уилл должен избавиться от своей ненависти - только так он может победить энергетического вампира, питающимся негативом.
– Мы не знаем, как именно всё сложится, - сказала я. Уилл печально кашлянул, вздрогнув в полуулыбке при взгляде на меня в отражении зеркала.
– Всё совсем не так, как я себе представлял, Селин.
– Я непонимающе потемнела.
– Я думал, что пойму всё, что ко мне придёт озарение. Думал, что мне будут открываться какие-то великие тайны и я стану божеством или чем-то подобным. Но я - просто я, всё тот же человек. Я испытываю скорбь, страх, боль. Меня... не страшит сама смерть, но я боюсь того, что оставлю после себя. Боль в твоём сердце и сердцах других людей. Да, я многое стал вспоминать, понимать, видеть. Когда природа говорит со мной, я вижу всю её красоту. Мне хочется созерцать, хочется ощущать покой...
– Уилл притих на секунду, вильнув головой.
– Но не всегда получается. Мне начинает казаться, что нет никаких великих тайн...
– А как же... замысловатый пятый уровень?
– Мы не знаем, существует ли он на самом деле и что он собой представляет.
– Но ты ведь, видишь ответвления?
– Не глазами. Я просто чувствую что-то, порой...
– кашлянув, он вильнул головой.
– Это сложно объяснить. Я ждал... какой-то, не знаю, конкретики, что ли... осознания всего происходящего. Но, как и прежде, я просто иногда чувствую будущее, жизнь понятнее не стала...
– Он явно был разочарован. Я выдохнула, повернувшись к нему лицом, взяла его за руки.
– Может быть, просто ещё не пришло время, - сказала я, на самом деле, как и он, не понимая, что происходит и почему всё совсем не такое, как мы думали когда-то. Уилл выдохнул, закивав. Погладил мои руки большими пальцами. Потом посмотрел мне в глаза, так нежно и искренне:
– Не хочу покидать это место.
– Я тоже, - закусив губу, буркнула я.
– Но... тебя зовёт Афганистан?
– Он сглотнул, прискорбно закивав. Мы не хотели покидать остров, нам было страшно делать это. Но ещё страшнее было идти наперекор судьбе...