Кольцо судьбы
Шрифт:
Лиза побежала домой, по дороге звоня Лабунской, той самой подруге, что посоветовала ей конский возбудитель для оживления Петрова. Умоляя ее под любым предлогом отпроситься с работы, Лиза рыдала в мобильник и клялась, что у нее случилось такое… такое… но по телефону она никак не может об этом рассказать. Подруга обещала при первой же возможности приехать и, действительно, не прошло часа, как с бутылкой кагора, она стояла на пороге. Поставила чайник, взяла с кухни бокалы, отнесла их в комнату, разлила по стаканам вино и приготовилась слушать.
Бутылку оприходовали в момент. Лиза всегда пьянела быстро, в отличие от крепкой подруги. Та, узнав, что случилось и убедив Лизу,
Чайник давным-давно закипел, он долго недовольно фыркал, напоминая о себе, а потом обиделся и рассерженно выплюнул, приподняв крышку, кипящую воду на плиту. Огонь погас, но газ продолжал идти. Пьяная Лиза не чувствовала запаха, она заснула слишком крепко.
— 11 —
Продавщица
Собственно, для этой главы вовсе не важно то, что Лабунская была продавщицей. Об этом можно было спокойно и не рассказывать. Но как-то ведь главу назвать нужно? Так что, пусть называется «продавщица», ведь, несмотря на то, что это не важно, именно ею Лабунская и работала. Понятия не имею, в каком именно магазине, может, одежды, может канцтоваров, но полагаю, что не в книжном, хотя, впрочем, могу ошибаться — достоверной информации по этому поводу у меня не оказалось. По правде говоря, мне вообще мало, что известно о подруге Лизы, поэтому и распространяться я далеко не буду.
Скажу только, что с Лизой ее связывала старинная дружба, со школьной еще скамьи. Подруги очень различались между собой: Лиза всегда была инфантильна, а Лабунская умела справляться с жизненными трудностями. В те моменты, когда Лиза не знала, как поступить, она всегда бежала к своей старинной подруге, чтобы та помогла, подсказала, что делать. Лабунской нравилось чувствовать себя старшей, более опытной и мудрой, ей льстило, что Лиза, если и не преклоняется перед ней, то во всем ее слушает. Сколько разных полезных советов она вложила в ее чуткие доверчивые уши. Конечно же, Лабунская никак не ожидала, что Лиза даст Петрову тройную дозу возбуждающего, такого, разумеется, не выдержит и сердце носорога.
Тщательно расспросив Лизу о случившемся, Лабунская успокоилась: никто не знал, что Лиза была у Петрова, и сделала подруга всё правильно — забрала с собой посуду, стёрла отпечатки. Никто ни о чем не догадается. А если даже выяснится, что Петров умер от передозировки возбуждающего средства, кто заподозрит Лизу? Разве что мент Михалыч, но поди докажи, что Петрова отравила именно Лиза. А алиби подруге Лабунская обеспечит.
Уложив Лизу спать, Лабунская понеслась обратно на работу. Ей разрешили отойти всего на пару часов, и это время почти прошло. Она уже почти поднялась на поверхность по эскалатору метро, как мимо, сильно толкнув ее, прошел какой-то грязный неопрятный старик. Отпусти она перилы на пару секунд позже, несомненно, она сумела бы удержать равновесие. Но положение ее было весьма неустойчивым, она упала. Упала и покатилась по ступенькам. Даже Джеки Чан не сумел бы так виртуозно исполнить падение со столь высокой лестницы. Правда, он, вероятнее всего, приземлился бы живым. Но у Лабунской это не получилось. К тому моменту, как ее тело оказалось в низу, в помощи врачей она уже не нуждалась.
— 12 —
Бомж
Сколько бы раз управдом ни заделывал окна и дыры
Егорыч обитал здесь дольше всех. Он был домоседом и свой район никогда не покидал. Говорят, что по местным помойкам он околачивался еще при советской власти. Человек он был добродушный, ни к каким бандам не принадлежал, тихо себе проживал рядом с крысами и бездомными кошками, никому не мешал. Однажды к нему подселился знакомый мужик из соседнего квартала, за ним другой, третий. Город чистили от бездомных, а жить им было где-то надо. И все они старались перебраться туда, где тепло и сухо, и откуда их не будут выгонять посреди ночи.
Вчера Егорыч, выклянчив у прохожих мелочи на бормотуху, явился домой, но оказалось, что вход в подвал забит вдоль и поперек досками, а все его обитатели уже куда-то рассосались. На стене висело грозное предупреждение с обещанием привлечь к уголовной ответственности любого, кто еще раз посягнет на территорию жилищного управления и призыв к жильцам сообщать о несанкционированном взломе подвала по таким-то телефонам. Пока Егорыч внимательно читал объявление, в парадную зашел управдом — вечный злыдень и гроза бомжей. Он проверил, насколько хорошо заколочена дверь и сказал Егорычу, чтобы тот валил подальше из его района. Иди, грейся в метро, — сказал он. — А сюда дорогу забудь.
У Егорыча осталось немного мелочи, на метро хватало. Часа два он покатался под землей, выпив по ходу дела бутылку бормотухи и захмелев. Становилось поздно и надо было выбираться наверх, чтобы найти себе ночлег. Он вспомнил, что один из его старых дружков переселился в новострой, и, вроде, неплохо устроился, но не мог вспомнить, на какой станции надо вылезать. Егорыч вышел наугад и пошёл по парадным близлежащих домов.
Но ему не повезло. На всех дверях стояли домофоны и пробраться вовнутрь не удавалось. Только он прошел в один парадняк, как его оттуда шуганули жильцы. Нашел дырку в подвале, но и там было занято. Вдруг он увидел пару пивных бутылок у скамьи, взял, чтобы завтра сдать в ларьке, но тут появились два местных бугая, которые бить его не стали — побрезговали, но предупредили, что если еще раз увидят на своей территории, то местные дворники будут со всей этой территории собирать его, Егорыча, по мелким кусочкам, которые, очевидно, скормят собакам. Неуютно было в новом районе, неласково. Люди были холодные и злые. Мужики в винном разговаривать не желали, из столовки отказались вынести остатки еды. Места, где ночевать, не нашлось.
В общем, пришлось всю ночь, не сомкнув глаз, натощак, провести в одном из дворов, а в новостройках дворы, как известно, продуваемые — как ни кутайся, продерёт до костей. Озяб Егорыч настолько, что к открытию метро пришел аж за два часа. И здесь он продолжал мерзнуть, пока наконец не открыли входную дверь.
В вагоне он согрелся, выспался, и только стал отходить, только начал обдумывать, что же ему делать дальше, как появились патрульные и выдворили Егорыча из вагона на платформу, а там — пинком на эскалатор.