Кольцо власти

Уэйнрайт Крис

— Захлопни рот, а то свернешь себе челюсть! — обратился он к капитану гвардейцев, который, все еще сидя за столом, с изрядным недоумением наблюдал за происходящим. — Тебя зачем сюда прислал король?

— Расследовать… — начал было Штальхорст.

— Ну тогда все в порядке, — перебил его варвар. — Доложишь, что расследование успешно завершено, и события повернулись вот таким образом. В Хельсингере теперь новая герцогиня. Какие могут быть вопросы?

Зал понемногу наполнялся людьми. Вновь прибывшим шепотом пересказывали происшедшее.

Не успевшие покинуть к этому времени замок нобили собирались группами, взволнованно обсуждая события, развернувшиеся в Хельсингере. Все с уважением поглядывали на могучего варвара, выделявшегося своим ростом и статью даже среди северян, которые считались самыми крупными и сильными жителями Немедии.

— Тихо! — Киммериец подошел к столу, и сдержанный гул голосов, наполнявший зал, умолк.

— Благородные немедийцы! — продолжал варвар, беря за руку Хайделинду и выводя ее на середину образовавшегося круга. — Думаю, вы все должны поприветствовать новую повелительницу Хельсингера, герцогиню Хайделинду. Так уж случилось, что ее родители мертвы, и теперь власть в замке принадлежит ей по праву.

Среди собравшегося в зале народа раздались взволнованные восклицания, но потом все замолчали, глядя на варвара и стоявшую рядом с ним Хайделинду в странном наряде, мало подходящем для властительницы столь могущественного герцогства.

— Была бы герцогиня, а платье для нее найдется, — засмеялся Конан, правильно поняв причину недоумения аристократов и разряжая тем самым повисшее в воздухе напряжение. Толпа, словно сбросив с себя давящую ношу, последовала его примеру, облегченно расхохотавшись. — И еще я думаю, — варвар посмотрел на стоявшего неподалеку барона Фронденбергского, — что почтеннейшие нобили помогут нашему капитану в изложении событий — так, чтобы Его Величество король Нимед мог ясно представить, что здесь произошло.

Из толпы нобилей раздались приветственные крики: каждый спешил засвидетельствовать свое почтение новой хозяйке обширных северных владений. Ивар так и стоявший возле стола, заметил влюбленные взгляды, которыми обменялись Эрленд и Хайделинда. Конан, стоявший рядом, глядя на счастливую пару, довольно ухмылялся. Оруженосец почувствовал, как гнев закипает в груди. Только что, до прихода этого киммерийца, Ивар уже ощущал себя будущим владельцем Хельсингера — и вот такой ошеломляющий поворот судьбы!

Внезапно пришло решение: уж если он теряет и богатую жену, и ее владения, никто из присутствующих их тоже не получит! Если Хельсингер лишится наследницы, земли перейдут к королю Нимеду. И монарх вряд ли забудет человека, поспособствовавшего этому: он, Ивар, непременно получит и титул барона, и соответствующие титулу земли! Но сначала надо убить молодую герцогиню, и так, чтобы…

Острота ситуации придала мыслям оруженосца несвойственную им изворотливость. Затеять драку, втянуть в нее и нобилей, и гвардейцев, Эрленда, Конана… И в суматохе вонзить кинжал в сердце ставшей

вдруг ненавистной женщины!

— Суда и справедливости! — закричал Ивар, кидаясь к герцогине.

Как бы забывшись, молодой человек наполовину извлек из ножен свой меч, и этот жест заставил киммерийца и Эрленда сделать шаг вперед, прикрыв собой Хайделинду. Казалось, замысел Ивара вот-вот осуществится: еще немного, и варвар с аргосцем кинутся на него, а тогда можно будет кликнуть гвардейцев, вступятся нобили… Оруженосец почти обнажил клинок, когда за спинами стоящих перед ним мужчин раздался холодный властный голос новой хозяйки замка:

— Расступитесь, месьоры! Владетели Хельсингера никогда не отказывают своим подданным в справедливом суде!

Уверенная сила, с которой прозвучал этот приказ, заставила Конана и Эрленда сделать шаг в сторону, и Ивар оказался лицом к лицу с молодой герцогиней.

— Ты просишь суда, оруженосец, но я не вправе творить его, ибо я сама убила твоего отца, и хотя, видят боги, казню себя за это гораздо суровей, чем могут то сделать люди, приговор себе вынести не могу. А справедливость… Высшая справедливость — в руках Митры!

Собравшиеся удивленно ахнули, поняв, что молодая женщина предлагает решить дело Божьим Судом и вызывает Ивара на поединок.

Кривая улыбка чуть тронула губы юноши: он понял, что лишь удачный выпад отделяет его от заветной цели. Если он убьет герцогиню в честном поединке, никто не вправе будет его осудить!

Клинки скрестились. Вскоре всем стало ясно, что Хайделинда гораздо лучше владеет клинком, чем ее противник: уроки фехтования, преподнесенные аргосцем, не пропали даром. Ее манера вести бой была жесткой и стремительной. Она не давала Ивару перевести дух, все время заставляя двигаться по кругу и отбивать ее выпады. Оруженосец сбил дыхание и стал делать одну ошибку за другой.

Уклоняясь от очередного удара, Ивар вдруг поскользнулся, и герцогиня ловким движением выбила оружие из его рук. Острие ее клинка тут же оказалось возле горла молодого человека, щеки которого залила! мертвенная бледность.

— Я могу простить тебя, — негромко произнесла владетельница Хельсингера, — если попросишь пощады.

Ивар хотел ответить, но не мог вымолвить ни слова: страх сковал его губы. Он только кивнул, испуганно и жалко оглядываясь на безмолвную толпу нобилей.

— Говори! — потребовала герцогиня.

— Пощады! — прохрипел Ивар. — Я хочу жить!

Хайделинда опустила клинок и, повернувшись, медленно пошла к столу, за которым сидел капитан гвардейцев и стоял большой кувшин вина. Гости разразились приветственными криками.

Внезапно судорога ярости исказила красивое лицо оруженосца. Подхватив с пола свой меч, он метнул его в спину удалявшейся женщины.

Все произошло так быстро, что никто не успел опомниться: гибель, казавшаяся неотвратимой, второй раз за сегодняшний день грозила Хайделинде…