Кольцо вокруг Солнца
Шрифт:
42
Когда Виккерс спустился вниз, Фландерс уже ждал его в столовой.
— Остальные ушли, — сказал он. — У них дела. А нам надо выработать план действий.
Виккерс ничего не ответил. Он выдвинул стул и сел напротив Фландерса. Фландерс сидел спиной к окну, так что его пышные седые волосы, словно ореол, блестели на солнце. Одежда по-прежнему выглядела поношенной, а галстук знавал лучшие дни, но старик был все также опрятен.
— Я вижу, Айзекайя отыскал вам кое-какие вещи, — сказал Фландерс. — Не знаю, что бы мы делали без него. Он очень
— Не только вещи, но и деньги, — добавил Виккерс. — На комоде, рядом с рубашкой и брюками, лежала целая пачка. Я не успел пересчитать, но похоже, в ней несколько тысяч долларов.
— Да, Айзекайя ничего не упускает.
— А зачем мне столько денег?
— Не беспокойтесь, — сказал Фландерс. — У нас их тюки.
— Тюки?!
— Разумеется, мы все время производим их.
— Вы подразумеваете фальшивые деньги?
— О нет, ни в коем случае, — воскликнул Фландерс. — Хотя иногда мы подумывали и об этом. Еще одна стрела для нашего лука.
— Вы хотели наводнить мир фальшивыми деньгами?
— Почему фальшивыми? Мы можем воспроизводить деньги с абсолютной точностью. Бросить в мир сотни миллиардов долларов и посмотреть, что из этого выйдет.
— Замысел ясен, — сказал Виккерс. — Удивлен, что вы не привели его в исполнение.
Фландерс испытующе поглядел на него.
— Мне кажется, наше поведение вас шокирует.
— В какой-то мере, — ответил Виккерс.
Айзекайя принес поднос, на котором стояли стаканы с охлажденным апельсиновым соком, тарелки с яйцами, беконом, гренками с маслом, баночка конфитюра и чашка кофе.
— Доброе утро, сэр, — сказал он Виккерсу.
— Доброе утро, Айзекайя.
— Вы обратили внимание, — спросил робот, — какое сегодня чудесное утро.
— Конечно, — ответил Виккерс.
— Погода стоит исключительная, — сказал робот, — значительно лучше, чем на предыдущей Земле.
Он поставил еду на стол, удалился через качающуюся дверь на кухню и занялся повседневными делами.
— Мы оставались людьми, — сказал Фландерс, — пока было возможно. Но мы делали наше дело и со временем стали наступать кое-кому на ноги. Теперь мы, наверное, станем порезче, ведь и с нами не церемонятся. Окажись Крофорд и его банда помягче, все прошло бы мирно и спокойно, и мы никому не причинили бы зла. Через десять лет все было бы проще. Через двадцать лет это было бы детской забавой. Но сейчас нет ни уверенности, ни простоты. В данный момент речь идет чуть ли не о революции. Имей мы двадцать лет, тот же процесс прошел бы как эволюционный.
Будь у нас время, мы бы взяли контроль не только над промышленностью и финансами. Кризис разразился слишком рано.
— Теперь нам нужен, — сказал Виккерс, — контркризис.
Фландерс, казалось, не слышал его.
— Мы создали множество фиктивных компаний, — продолжал он. — Следовало создать их еще больше, но нам не хватало исполнителей, даже для созданных фирм. Иначе мы открыли бы громадное количество компаний по производству самых необходимых вещей. Но мы нуждались в наших людях в других местах, в наиболее критических точках. Следовало искать других мутантов, которые могли бы присоединиться к нам.
— Мутантов должно быть много, — сказал
— Их действительно немало, — согласился Фландерс, — но большинство из них настолько вросли в жизнь и дела обычного мира, что не могли порвать с ним. Возьмите, например, мутанта, женатого на обычной женщине. Мы не можем разбивать счастливый брак просто по гуманным соображениям. А если мутантами являются дети? В такой ситуации остается только ожидание. С ними можно вступать в контакт, когда они вырастают и покидают родное гнездо, но не раньше.
Возьмите банкира или промышленника, на чьих плечах лежит целая экономическая империя. Скажите ему, что он мутант, и он расхохочется вам в лицо. Он нашел свое место в жизни. Он доволен собой, весь идеализм или либерализм его юности исчез, подавленный его воинствующим индивидуализмом. Его устраивает созданный им образ жизни, и что бы вы ни предложили, это не заинтересует его.
— Вы можете расплатиться с ним бессмертием.
— У нас пока его нет.
— Вам следовало бы организовать атаку на них на правительственном уровне.
Фландерс отрицательно покачал головой.
— Не удалось. Мы сделали несколько попыток, но тщетно. Будь у нас тысяча ключевых мест в правительствах, мы бы победили легко и быстро. Но у нас не было тысячи мутантов для правительственных и дипломатических постов.
Самыми разными методами мы преодолевали один кризис за другим. Углеводы изменили ситуацию, которая могла обернуться войной. Но мы не были достаточно сильны и у нас не хватало времени для нормального воплощения хорошо отработанной долгосрочной программы, поэтому мы стали импровизировать. Мы выпустили наши приспособления, чтобы ускорить развал этой социально-экономической системы и рано или поздно промышленники должны были восстать против нас.
— Но на другое вы и не рассчитывали? — спросил Виккерс. — Вы вмешались…
— Думаю, что мы должны были это сделать, — сказал Фландерс. — Представьте, Виккерс, что вы оперируете больного раком. Чтобы больной выздоровел, его придется резать. И вы вскроете тело больного без всяких раздумий.
— Несомненно, — подтвердил Виккерс.
— Человеческая раса, — продолжал Фландерс, — и есть наш пациент. У него злокачественный рост отдельных тканей. Мы — хирурги. Пациент будет страдать, потом наступит период выздоровления, и в конце концов он останется в живых, но я сомневаюсь, что человеческая раса переживет еще одну войну.
— Ваши методы довольно жесткие!
— Минуточку! — воскликнул Фландерс. — А вы считаете, что они должны быть иными? Я бы мог согласиться с вами, будь у нас хоть какие-то реальные возможности переговоров.
Представьте, являемся мы перед народом, встречаемся с главами правительств и говорим им, что мы — новая мутация человеческой расы и что наши знания и наши способности выше, чем у них, а потому они должны передать все в наши руки. Как вы думаете, какая реакция нас ожидает? Могу вам сказать. Они вышвырнут нас вон и будут не так уж неправы. С какой стати они должны просто так поверить нам. У нас не было иного выхода. Мы могли действовать лишь в подполье. Следовало захватить ключевые позиции. Другого пути мы не видели.