Кольцо забвения
Шрифт:
– Возьму бородой, – мрачно отшутилась розоволосая.
– Я всё ж смотаюси…
– Погоди. Утром решим.
– Кто же они такие? – лихорадочно размышляла Клавдия, глядя вслед странной парочке, уводящей Никаноровну. – Кто скрывается за этим странным голосом? Почему я тоже слышу его? И каких мужиков он имел ввиду? Неужели, тех самых? В камуфляже?
Вопросы, вопросы… Только где взять ответы на них?
Когда разговор затих в отдалении, Клавдия вдруг встрепенулась. Осознав, что осталась одна в ночи, кинулась в сторону
В вестибюле было темно и тихо. Тусклая лампа на столике возле входа почти не давала света. Но всё же помогла разобрать, что на нижней ступени у лестницы сгорбилась непонятная фигура. При виде Клавдии она поднялась и молча сделала шаг вперёд. Это оказался давешний рыхловатый мужик в тёмных очках.
Клавдия испугалась так, что вспотели ладони.
Что он делает здесь ночью? Кого караулит в темноте?
Собираясь обойти толстяка, она сквозь зубы пробормотала:
– Добрый вечер.
Тот молча заступил ей дорогу и потянулся к очкам.
– Не смотри, – заорал что есть силы внутренний голос. – Отвернись! Зажмурься!
Но Клавдия словно под гипнозом следила за движениями толстяка.
Когда тот сдёрнул очки, она успела заметить слепящую полоску света, и тут же к глазам прижалось что-то мягкое и мохнатое. Пахнуло сеном, мокрой шерстью и старыми лежалыми вещами.
А потом прозвучал резкий хлопок.
Глава 4
Чуть свет Никаноровна засобиралась в деревню – добыть святой воды в действующей маленькой церкви.
Глаза уже почти не болели, но общее состояние было тревожным и требовало незамедлительного обсуждения произошедшего хоть с кем-нибудь.
Никаноровна решила начать с Клавдии.
Остановившись перед номером соседки, постучала и негромко позвала:
– Кла-а-ав… Ты спишь, Клавочка?
Ответа не последовало. Лишь чуть дрогнула под рукой незапертая дверь.
Вознамерившись разбудить Клавдию, Никаноровна бесцеремонно сунулась внутрь.
В номере было зябко – балконная дверь стояла нараспашку.
– Что за диеты такие – холодом себя морить! – бабка поспешно захлопнула створку и только после этого обнаружила пустующую кровать. Зачем-то пошевелив скомканное одеяло и заглянув под подушку, просеменила в следующую комнату.
Клавдии не оказалось и там. Пройдясь ревизией по мискам с проростками, что выстроились в ряд на подоконнике, Никаноровна серьёзно задумалась – где могла находиться в такое время её скромная соседка.
Неужели свиданка? – затрепетала бабка от осенившей её догадки. Но тут же с сожалением отогнала эту мысль – не того поля ягодой была Клавдия.
Наверное, бегает. И не подозревает даже что со мной произошло! – предвкушая как станет живописать явление лягушки и вспышку света в ночном лесу, Никаноровна пустилась на поиски
Возле корпуса было безлюдно. Отдыхающие спали или просто сидели по комнатам.
Без толку оббежав привычные места, в которых раньше подлавливала Клавдию, разочарованная Никаноровна направилась в деревню.
Деревянная маленькая церковка помещалась чуть в стороне от домов. За невысоким заборчиком в зелёной дымке нежилась сирень. Розоватые бутоны на дикой сливе чуть приоткрыли изящные лепестки. По земле бродили пёстрые голуби, выклёвывая что-то среди травы.
Никаноровна пришла слишком рано – вход внутрь был ещё перекрыт.
Желание посетить храм возникло не только у неё – полноватый лысый мужчина, задрав голову, внимательно рассматривал что-то на колокольне. Бесцеремонно сунувшись к нему сбоку, Никаноровна узнала давешнего отдыхающего в тёмных очках.
–Вы тоже за водичкой? – радостно поинтересовалась она. – Ничего, подождём. Скоро должны впустить. Мне без водички никак. Такие, знаете, приключения выдались, – прижав руки к пышному бюсту, Никаноровна завела было свою историю, однако толстяк молча шагнул в сторону и медленно побрёл вдоль ограждения.
– Невежа! – разозлилась бабка вслед сутулой спине. – Подумаешь, цаца очкастая.
Со стороны деревни подкатился растрёпанный большеголовый человечек в широченном, явно чужом пиджаке и детских стоптанных сандалетах.
Мигнув мутноватыми глазами на Никаноровну, вдруг подобрался да, зарычав, принялся тыкать в очкастого грязным пальцем.
– Ератник! Ератник! Ератника подняли! Упыря пробудили!!
Дребезжащий старческий голос разнёсся далеко вокруг.
Привлечённая криками, из пристройки у церкви выглянула старуха в чёрном. Постояв на порожке, вытащила откуда-то деревянный крест размером с ладонь и направилась к калитке.
Никак не реагировавший на крики дурачка, толстяк при её приближении разом развернулся и быстрым шагом двинулся прочь.
– Нежить! Упырь! – продолжили нестись ему вслед визгливые обвинения.
На всякий случай Никаноровна попятилась. Кто знает, на что способен этот полоумный. Очкастый правильно сделал, что ушёл. С такими лучше не связываться.
– Будет тебе, – оборвала разошедшегося старикашку сторожиха и, поглядывая в сторону, куда скрылся толстяк, грубовато спросила. – Чего надо?
– Святой воды хотела набрать. – слегка опешила от подобного обращения Никаноровна.
– Сейчас вынесу. Тару давай.
– Да я не взяла… – смешалась Никаноровна.
– Тогда придётся заплатить за неё. – старуха назвала скромную цену.
Приняв деньги, вскоре передала через калитку небольшую заветную бутылочку.
– Водичка! Водичка! – зачмокал было дурачок, да приметив на бабкиной руке кольцо, залопотал возбуждённо. – Небыть, небыть! Дай! Дай!