Колдовские сказки

Кор Саша

Когда-то очень давно он не раз пытался объяснить, как он это делает. Но никто его так и не понял, и в конце концов, он прекратил эти бесплодные попытки. Он научился довольствоваться тем, что умеет это. Какая разница, как, ведь уже очень давно он был одинок.

Ветер по имени Книсс весело носился над Городом. Он отражался в прозрачно-синих водах Тэйса, швырялся листьями в прохожих и раздувал их накидки. Он пронесся над Северным Берегом Верхнего Города, внимательно оглядывая сверху тонкие паутинки улиц, вернулся в Нижний Город, где немного поплутал в узких запутанных переулках, а потом всласть разогнался по набережной. Город начинал ему нравиться. Построен с любовью. Все эти тонкие шпили, резные

наличники, изящные контуры крыш, мерцающие вывески, сады, не теряющие очарования даже зимой, – люди украшали дома в соответствии со своими наивными представлениями о вселенской гармонии. Но, опускаясь пониже, он начинал различать выражения лиц людей, которым «посчастливилось» оказаться именно в этом месте в это трудное время, и это зрелище заставляло его торопиться. И уж совсем не понравились ему сцены погромов, кои можно было наблюдать почти повсеместно. Люди, словно муравьи, копошились на улицах, кричали, швыряли камни в окна… Мало им крови!

Но чудовища нигде не было видно, да оно и понятно: это ночной хищник. Книсс пожелал, чтобы была ночь, и не успел опомниться, как стало темно. Время сжалось и пролетело одним мгновением. Когда ты ветер, это так просто!

Теперь Город сиял волшебным светом. На свечение заколдовывали все, что под руку подворачивалось, и получившееся зрелище впечатляло, как с высоты ветра, так и просто с улиц. Сверкали столбы, матовые шары на длинных резных стойках, вывески, двери, оконные рамы и фрагменты изгородей. В одном из садов неярко мерцали стволы деревьев, а кое-где фонари рассыпали по тротуару искры. Окутанный этой цветной аурой, ветер носился над городом.

Было пусто: с наступлением темноты люди попрятались в жилища, надеясь, что они станут им надежным убежищем. Но вдруг внимание Книсса привлекло движение внизу, на одной из улиц. Он резко снизился и увидел ползущий по мостовой сгусток странного тумана.

Ветер приблизился, пытаясь разглядеть тварь. Но так ничего и не сумел понять, кроме одной вещи: ему стало ясно, почему его желание не привело к нему чудовище. Тварь была из той породы существ, которые имеют совершенно особенные отношения с Судьбой, подобно самому Книссу. И монстр столь же искренне и горячо желал не быть найденным. И было похоже, что его мнение значило больше для той непостижимой субстанции, которая управляет случайностями.

Книсс вскочил на ноги. Непроглядная тьма окутывала его убежище под мостом, но света, отражающегося в реке, было достаточно, чтобы он смог найти дорогу наверх. Перепрыгнув перила набережной, Книсс припустил бежать со всех ног. Если бы кто-то сейчас увидел его, он бы глазам своим не поверил и наверняка решил, что ему померещилось, потому что вряд ли сумел бы что-то разглядеть. Но видеть его было некому. Охотник мчался по совершенно пустым улицам, жаждая только одного: не опоздать.

И это сбылось. Вылетев на улицу Синих Цветов, он обнаружил искомое чудище в другом ее конце. Это существо уже вползло на порог дома всем своим невероятным телом, пытаясь выдавить своей массой дверь. Книсс услышал, как жалобно заскрипели доски. Но тут чудовище заметило стремительно приближающегося к нему человека и озадаченно замерло.

На памяти монстра еще ни один человек не решался просто так приблизиться к нему. Существо привыкло к тому, что его жертвы, едва завидев туманный облик твари, визжали, бежали, а иногда и падали. Люди старались спрятаться, запереться в доме, но никто и никогда не искал встречи с ним. Кроме тех трех странных типов, старавшихся убить его. А потому примитивная соображалка монстра сделала довольно логичный вывод: этот – тоже охотник. Но от этого человека веяло опасностью, какой-то незнакомой, но очень грозной мощью. А потому хищник почел за лучшее поскорее убраться.

Книсс не подозревал,

что существуют такие скорости. Он гнался за монстром и бежал при этом так быстро, что почти перестал различать окружающие предметы. Все фонари и прочие светильники слились в сплошные разноцветные полосы. Он чисто интуитивно сворачивал в переулки, подозревая, что если он на такой скорости врежется в стену, от него мокрого места не останется. И никакие умения не спасут. Не прошло и пары минут, как он по изменению освещения догадался, что находится на улице Синих Огней, что почти в противоположном конце Нижнего Города. А вскоре после этого по запаху ветра понял, что они вернулись на набережную. Туманный хвост маячил где-то впереди и, хотя Книсс напрягал все силы, постоянно удалялся. И незадолго до того, как их маршрут стал бы полным кругом, он потерял преследуемого.

Книсс остановился, и на него со всех сторон обрушился Город. Он действительно стоял на берегу Тэйса, за которым Верхний Город сверкал неярким, и оттого загадочным светом. А где-то на этом берегу безнадежно затерялся сбежавший хищник. Книсс еще немного поглазел на цветные огни Верхнего Города, размышляя. В искусстве скорости противник его тоже превосходит. И что тогда делать? Интересное решение вдруг родилось само собой.

Охотник снова двинулся вглубь улочек Нижнего Города. Он снова желал встретиться с чудовищем, только теперь он хотел стать его добычей. Это оказалось несложно: достаточно было вспомнить некоторые самоубийственные мысли, посещавшие его в далекой юности. Вспомнить и снова поверить в то, что все отвратительно, жизнь не удалась, счастья нет, и в прочие неутешительные вещи. В какой-то момент ему действительно захотелось быть съеденным, и он приказал себе немедленно исполнить это желание.

Расчет оказался верным. Его желание теперь подкреплялось желанием чудовища, а потому они почти мгновенно оказались притянутыми друг к другу. Монстра просто потянуло на запах смерти. Когда он вышел из переулка, Книсс подумал, что это произошло весьма вовремя: ему было слишком противно удерживать эту минорную пакость. И в тот момент, когда хищник, предвкушая поздний ужин, бросился на добычу, Книсс поспешно стряхнул с себя остатки предсмертного оцепенения.

Охотник выхватил свой кинжал, лезвие которого сияло тусклым зеленым светом. В свое время ему пришлось здорово попотеть, создавая это оружие, в его лезвии были заключены силы, о существовании которых не знали даже лучшие колдуны Города. Оно всегда служило надежным средством от всех непостижимых существ, пришедших из Нижнего Мира. А потому Книсс просто выставил кинжал перед собой, и через мгновение туманная туша напоролась на острие.

И ничего не произошло. Туман не рассеялся, монстр не забился в агонии и не исчез. Книсса поглотила белесая пелена, совершенно равнодушная к его потугам. А затем он повстречался с чем-то настоящим, что было внутри туманного кокона. Оно сбило его с ног, распластав по земле, и сверху обрушилась тьма.

10.

Довольно неприятно, если стучат в дверь в то время, когда ночь еще только задумывается о том, чтобы плавно перейти в утро. Ириус и Гилана имели сомнительное удовольствие в этом убедиться. Стук был громкий и настойчивый.

– Может, не будем открывать? – предложил Ириус. Он, свернувшись калачиком, лежал в кресле, которое по его настойчивой просьбе перетащили в маленькую спальню хозяйки. Он, видите ли, боялся спать один. «Ты просто давно мечтал увидеть, как я раздеваюсь!» – ворчала Гилана, но просьбу друга все-таки выполнила.

Она приподнялась на локте и прислушалась. Стук повторился.

– Почему не будем? – спросила она.

– Может, это чудовище! – возмутился Ириус. – Нормальные люди не будут шляться по ночам. Да еще в такое время.