Колдовское наваждение

Клоу Аннет

Дворецкий, ничего не спрашивая, молча провел Патрицию в гостиную и доложил о ней хозяйке дома. Полина, увидев Патрицию, удивленно замерла, а потом, воскликнув — «Патриция!» — бросилась к подруге, чтобы обнять ее.

— О, Полина! — радостно произнесла Патриция и тоже обняла подругу. — Я решилась прийти к тебе, чтобы все объяснить. Пожалуйста, помоги мне. Ты моя единственная подруга.

— Конечно же, если это будет в моих силах, то я сделаю все возможное, — сказала Полина, несколько отстраняясь от нее. — Что мне

для тебя сделать?

— Ну, во-первых, мне необходимо объясниться с тобой насчет... насчет Эмиля Шэффера.

— Присядь вот сюда, — сказала Полина и указала на кресло, что стояло рядом.

Патриция тяжело вздохнула и заговорила:

— Ты была права, он был шпионом. Он... он ухаживал за мной только из-за того, чтобы похитить чертежи торпед, что изобрел мой папа. Но вся беда в том, что я влюбилась в него. Я думала, что он тоже полюбил меня. И я... я сошла с ума. Мне казалось, что весь мир перевернулся. И я... я отдалась ему... Я была такой глупой, — сказала Патриция дрожащим голосом, почти переходящим в шепот.

Полина вздохнула.

— Ну, что ж, все мы порой бываем глупыми и сходим с ума из-за мужчин; только одни — раньше, а другие — позже. Если бы я знала, что Федерико любит меня, то, кто знает, что бы я сделала ради него.

— Но ведь Федерико — настоящий мужчина, и он не допустил бы твоего позора, — с горечью в голосе сказала Патриция. — Как-то раз, когда город был уже занят северянами, Эмиль пришел к нам домой. Он сказал, что любит меня и что хочет на мне жениться. Я не знала, что за игру затеял он на этот раз. Я отказала ему, и он в бешенстве ушел от нас.

Затем, однажды ночью, Федерико очень осторожно проник в дом, чтобы повидаться с нами перед тем, как с войсками уйти в Виксбург.

Полина вдруг вскрикнула:

— О! Нет! Какой ужас!

— Да, — спокойно продолжила Патриция. — Ты знаешь, что Федерико не знает страха... А майор Шэффер, скорее всего, приказал следить за нашим домом, и под утро он ворвался со своими людьми к нам в дом и арестовал брата. Они собирались судить его как шпиона. А раз так, то они казнили бы его. Вот мне и пришлось пожертвовать собой, чтобы спасти его. Итак, я отправилась к Эмилю, чтобы упросить его отпустить Федерико. Он согласился освободить брата, но... но только в том случае, если я стану его любовницей...

— О боже! Патриция! Это чудовищно! Что за подлец этот Шэффер? Подумать только! Ты спасла Федерико ценою своей собственной жизни?! — воскликнула Полина. На глаза ее накатились слезы, и она схватила подругу за руку. — Спасибо тебе, Патриция! — поблагодарила Полина. — Я считаю, что это был благородный поступок с твоей стороны. Я буду всю жизнь благодарна тебе за Федерико, за то, что ты пожертвовала собой ради его спасения.

— Ох, Полина, Полина! Если бы ты знала, чего мне это все стоило. Это ведь так ужасно остаться совершенно одинокой и отвергнутой обществом.

— Не

надо так. Ты ведь знаешь, что у тебя есть подруга, которая постоит за тебя, — сказала решительно Полина. — Но как мне тебе помочь?

Патриция тяжело вздохнула и, потупив глаза, сказала:

— Позволь мне здесь остаться и пожить...

— Конечно же. Об этом не стоит даже говорить, — быстро ответила Полина. — Ты ушла от него? Только не говори мне, что он действительно...

— Вышвырнул меня? — закончила Патриция за подругу. — Нет, он меня не вышвырнул. Видишь ли... Я... сейчас в интересном положении... Одним словом, я жду ребенка... — сказала Патриция.

— О боже! Патриция! Бедняжка! — воскликнула Полина.

— Но беда в том, что я никогда не переставала любить его. Неважно, что он делал, но я продолжала любить его и люблю его сейчас.

Полина грустно улыбнулась и сказала:

— Я знаю, моя дорогая, я знаю.

— Я была уверена, что ты будешь единственной, кто поймет мои чувства, — с благодарностью произнесла Патриция.

Полина с удивлением посмотрела на нее и спросила:

— Но если ты все еще любишь его, почему ты убежала от него?

— Потому что я боюсь того, что он узнает о моей беременности. Живота еще не видно, но вскоре...

— Ты думаешь, что он такой бессердечный, что выбросит тебя за это на улицу? — спросила Полина.

— Я, право, не знаю, что он сделает. Он очень часто сердится, и я не знаю, почему. Порой он обвинял меня в связях с другими мужчинами...

— Сразу было видно, что он неуправляем! — воскликнула Полина.

— Да, он часто бывает невменяем в гневе, — продолжила Патриция, — но иногда он кажется таким одиноким, как человек, выброшенный на берег после кораблекрушения; и бывает таким нежным, что я забываю обо всем на свете. Он, возможно, отречется от меня, а возможно, женится на мне и даст имя ребенку. Я сейчас ничего не знаю, что будет дальше. Но я не вынесу, если он пожалует мне небольшой домик и содержание как квартеронке! — сказала Патриция.

Полина сочувствующе пробормотала:

— Что ты говоришь! Конечно же, ты останешься здесь. Нам будет так хорошо с тобой. Мы будем каждый день беседовать, помнишь, как раньше, в монастырской школе?

— Тебе будет трудно со мной. Я скоро раздуюсь, как воздушный шар, вот увидишь, не пройдет и нескольких месяцев, — сказала, чуть улыбнувшись, Патриция, а затем добавила:

— Спасибо тебе, Полина! Спасибо тебе за все!

* * *

Сначала Эмиль не понял, что Патриция ушла из дома. Он уже твердо решил, что вечером сделает ей предложение выйти за него замуж.