Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
Ты должна своими лекарствами помочь Маримме, Джиллан, с ней нехорошо, — ее взгляд скользнул мимо меня к столу, где в костяной чашечке лежали таблетки и стояла бутылочка; когда ее взгляд снова упал на меня, на ее губах появился намек на улыбку. Нам не надо было никаких слов. — Я хочу, чтобы тебе повезло в том, что ты задумала, — тихо сказала она. И больше не говорила о моих знаниях врачевания, но мы обе понимали все.
Я взяла таблетку и пошла по коридору к комнате Мариммы. Дверь в нее была приоткрыта и оттуда доносились голоса. Один из них был тих и почти неразборчив,
Аббатиса Юлианна! Я всегда боялась ее пронзительного ума, и мне показалось, что мои намерения были раскрыты. Но я уже давно миновала ту черту, откуда можно было отступить.
— …ничего, кроме обычного женского каприза. Но время идет. Мы выедем утром, чтобы выполнить нашу часть договора. И утром она будет уже готова к свадьбе! Она пойдет с нами без жалоб и плача! Мать аббатиса, я слышал, что кое-кто из женщин здесь обладает умением врачевать. Дайте ей питье, которое прекратит ее истерику. Не могу же я заткнуть ей рот и привязать ее к седлу — но если это будет необходимо, я это сделаю! Мы сдержим данное нами слово!
Лорд Имграй не был в гневе, он был холоден и неумолим, как камни в долине.
— Таких, кто использует врачевание во вред, здесь нет, мой Лорд. — Аббатиса была так же неумолима, как и он. — Вы действительно хотите достигнуть условленного места с девушкой, которая потеряла сознание от страха? А это вполне может произойти, если вы доведете дело до крайности…
— Вы преувеличиваете размеры всего этого, леди аббатиса! Маримма испугана, она слышала много диких историй и это все. Просто она выйдет замуж по приказу, а не по собственному выбору. Наша часть договора должна быть выполнена в течение ближайших трех дней, поэтому мы выедем завтра утром на рассвете. Связанные клятвой, мы должны передать двенадцать и еще одну девушку их будущим мужьям, и эти двенадцать девушек и еще одна поедут с нами завтра утром…
Я взяла таблетку в правую руку и, когда голоса смолкли, постучала в дверь.
Дверь открылась, и Лорд Имграй выглянул наружу. Я поклонилась ему, но как равная равному.
— Чего вам?
— Леди Суссия сказала, что вам необходима врачебная помощь, — я подождала ответа, но не от него, а от нее, от той, которая стояла возле кровати Мариммы. Ее вуаль была немного приподнята, так что лицо ее было освещено, но я не успела различить его выражения, так как Лорд Имграй отошел в сторону, чтобы пропустить меня.
Лорд Имграй пристально посмотрел на меня. Хотя нижняя часть моей одежды и была темного цвета, но я не носила ни плаща, ни вуали и на мне была праздничная вышитая юбка. Не было никакого герба с обозначением моего рода или страны, только искусный узор, придуманный мной самой.
— Это не ваша врачевательница, — резко сказал Лорд. Я взглянула на аббатису Юлианну и вложила в свой взгляд всю мою силу воли, ожидая, что она подтвердит Лорду мои полномочия и тот не отошлет меня обратно. Аббатиса отошла а сторону и сделала мне знак подойти к кровати.
— Это Джиллан, помощница нашей врачевательницы, и она великолепно обучена врачеванию. Мой Лорд, я забыла,
Он подавил возглас недовольства, но даже его авторитет ничего не значил для монахинь под крышей этого монастыря.
— Теперь вам лучше уйти, мой Лорд, — предложила аббатиса. — Маримма вот-вот должна очнуться и если она опять увидит вас здесь, то снова ударится в крик и слезы, а это вам не нравится…
— Дочь моя, — теперь взгляд ее обратился ко мне. Я не могла прочесть ее мыслей. Если же она прочитала мои и разгадала мои намерения, то ничем не дала этого понять. — Ты ведь будешь лечить ее, как только сможешь и, если понадобится, проведешь возле нее всю ночь.
Я не ответила ничего определенного, а только поклонилась ей, хотя и ниже, чем Лорду Имграю, который все еще, колеблясь, стоял у двери. Но когда аббатиса повернулась к двери, он вышел и она последовала за ним наружу. Дверь за ними закрылась.
Маримма зашевелилась и застонала. Лицо ее покраснело, как от лихорадки, дыхание было тяжелым и неравномерным. Я положила таблетку на стол и ложкой отмерила в костяную чашечку дозу смеси из флакончика. Через мгновение я уже держала чашечку в руках. Теперь я находилась между настоящим и будущим. С этого мгновения возврата назад уже не было — только успех или разоблачение и враждебность такая непримиримая, что я не могла и надеяться на прощение. Но я колебалась недолго, обняла рукой плечи Мариммы и приподняла ее голову. Глаза ее были полуоткрыты, и она бормотала что-то бессвязное. Я поднесла костяную чашечку к ее губам, и, повинуясь моим мягким убеждениям, она проглотила содержимое.
— Великолепно.
Я оглянулась. В дверях стояла Суссия, и створки дверей тихо закрывались за ней. Она подошла ко мне.
— У тебя должна быть союзница…
Да, это так. Но почему?..
Мы, казалось, снова были единодушны и разделяли мысли друг друга.
— Почему, леди Джиллан? По многим причинам. Сначала первая из них: потому что это нежное создание мне очень нравится, — она взглянула на Маримму. — Она принадлежит к тому безвредному, нуждающемуся в поддержке виду женщин, для которых наш мир слишком суров и которые никогда даже не могли подумать о том, что мы легко можем вынести. Ты и я — женщины совсем другого типа. А во-вторых, потому что я тебя знаю лучше, чем ты думаешь, Джиллан. Этот Норстатт для тебя — тюрьма. И на какое другое будущее ты можешь надеяться здесь, кроме как на бесконечные годы однообразной жизни…
— Пыльные годы… — Я не заметила, что думаю вслух, пока не услышала тихий смех.
— Я сама не смогла бы выразиться лучше!
— Но почему тебя так заботит моя судьба?
— Я сама этого точно не знаю, Джиллан, — задумчиво ответила она. — Мы с тобой не сестры, не подруги и не собутыльницы. Я знаю только, что мне хочется помочь тебе. И думаю, что у тебя действительно есть причина уехать отсюда. И будь у меня выбор, я тоже поступила бы так же.
— С готовностью?