Колдовской мир. Год Единорога
Шрифт:
Задыхаясь, я упала под мертвым деревом и прижала мешочек к груди.
Мои враги – это всего лишь жуткие маски, за которыми скрываются люди. Маски можно сорвать… На этот раз они просчитались. Они хотят меня уничтожить – но я им не по зубам… Им меня не сломить. Я должна лишь пожелать выбраться отсюда, вложить в это стремление всю свою волю…
Воля… но я так скверно владею этим оружием. Нужно срубить эти гадкие деревья, в них прячется зло! Что это блестит у моих ног? Топор! Нет, должно быть другое решение… Воля… Так ведь я – Гиллан!
Деревья
Я – Гиллан!
Я прижала мешочек к потрескавшимся губам. У меня есть Сила… Свет разгоняет тьму… Я хочу, чтобы был свет!
Мрак вокруг меня рассеялся.
Я – Гиллан, и я хочу вернуться домой! Такова моя воля!
В глаза мне ударил зеленый свет лампы. В воздухе разлилось благоухание трав, запах еды приятно защекотал ноздри. Где-то неподалеку раздавались людские голоса. Это был реальный мир – мой мир. Я, Гиллан, вернулась домой!
Я чувствовала себя совершенно разбитой. С трудом проведя рукой по телу, я убедилась, что одета в свой обычный наряд и накрыта плащом с меховой опушкой. Я лежала под навесом из шкур. Снаружи, в бледном свете начинающегося зимнего дня, я увидела Всадников. Кто они сейчас – люди или чудовища?
Опершись на руки, я приподнялась, чтобы лучше их рассмотреть, но тут передо мной возникла Килдас. Килдас… сколько времени прошло с того дня, как мы, пожелав друг другу счастья, отправились навстречу своей судьбе? Пара дней? Вечность?
– Гиллан! – Сейчас на лице Килдас было написано искреннее участие, а не счастливая отрешенность. – Как ты, Гиллан? Тебе повезло, что обошлось без сломанных костей!
– Что? – Я тупо уставилась на нее. Вид у меня, надо полагать, был наиглупейший.
Она прислонила мою голову к своему плечу, поднесла мне ко рту рог для питья, наполненный до краев, и заставила сделать глоток. Напиток оказался пряным и горячим, но теплее мне от него не стало. Я по-прежнему дрожала, словно на ледяном ветру.
– Ты что же, совсем ничего не помнишь? Твоя кобыла понесла и выбросила тебя из седла. Ты всю ночь пролежала без сознания.
Но мои воспоминания были совсем о другом. Я оторопело качала головой из стороны в сторону. А что, если мои воспоминания – не что иное, как последствия удара, а ночные кошмары вызваны лихорадкой? Однако жара у меня не было, а дикую кошку я видела еще до того, как мы въехали в пустоши. Да я и сейчас могу ее увидеть, если захочу. Я поднесла трясущуюся руку к глазам.
Должно быть, Всадникам была ведома исцеляющая магия: с каждым глотком питья у меня прибавлялось сил, а дрожь утихала. Вот только внутри я по-прежнему ощущала холод. Это был страх.
– Господин, – Килдас взглянула на кого-то поверх моего плеча, – она проснулась. Думаю, ей становится лучше.
– Благодарю вас, госпожа Килдас. Гиллан, дорогая, как ты себя чувствуешь?
И на плечи мне легли мужские руки. Я не обернулась. Мне было страшно… Его слова – сплошная ложь…
«Да что со мной? – кричал внутри меня чей-то голос. – Я ведь не боялась его, не вздрагивала
Но я заглушила этот голос. Я отстранилась от происходящего, сошла с пути, ведущего во тьму и ужас. По крайней мере, я надеялась, что это так.
– Мне уже лучше, да, намного лучше, – глухо проговорила я. – Во всем виновата моя неловкость.
Я по-прежнему не смотрела на него – боялась, что если увижу его, то не сдержусь и задрожу от ужаса и отвращения.
– Как думаешь, сможешь ехать верхом? – спросил он, на сей раз более холодно.
– Килдас, – позвал знакомый голос. Это был Всадник с орлом на шлеме – или же громадная птица, хищно раскрывшая клюв и выпустившая смертоносные когти?
– Мне пора! – радостно рассмеялась Килдас. – Выздоравливай, Гиллан. Надеюсь, больше с тобой не приключится никакого несчастья!
Когда мы остались одни, я взяла себя в руки и повернулась лицом к Херрелу.
– Так я упала с лошади и ударилась головой? – быстро спросила я, заставляя себя взглянуть на него.
И пусть вместо звериной морды я увидела лицо человека, я не испытала облегчения.
Не отвечая, он протянул руку, чтобы погладить меня по щеке, и я отшатнулась, словно уворачиваясь от удара. Его глаза сузились, придавая ему сходство с кошкой, однако облик его, вопреки моим ожиданиям, не изменился.
– Так ты смотришь сейчас другим зрением, госпожа. И какая же иллюзия…
– Иллюзия? – вскричала я. – Я вижу то, что есть, оборотень! Говори мне что хочешь, твои речи не усыпят мой разум! Ты и твои братья хорошо потрудились, плетя свои чары, но отныне они меня не ослепят! Все, что вам остается, – насылать кошмары в надежде, что хотя бы во сне вам удастся меня сломить!
– Кошмары?
– Лес-призрак из пепла, погоня… думали вернуться с добычей? Да только ничего у вас не вышло!
– Лес-призрак?
– Хватит повторять за мной, оборотень! И хорошенько послушай, что я тебе скажу. Если долго пребывать в страхе, то свыкаешься с ним. Власть его пусть медленно, но слабеет, и наконец, господин Херрел, приходит день, когда из беспощадного хозяина он превращается в верного слугу. Можешь и дальше терзать меня в моих снах, я…
Тут он снова схватил меня и с силой привлек к себе, заставляя посмотреть ему в глаза. На миг я почувствовала, будто меня затягивает в глубокий зеленый омут…
– Гиллан!
Зеленые, нечеловеческие глаза на окаменевшем мертвенно-бледном лице…
– Это не я. Гиллан, ты слышишь? Это не я!
Его слова возымели нужное действие. Я и сама не верила до конца в его вину, а теперь со всей ясностью осознала: случившееся не было кошмаром – это происходило на самом деле, но в иной реальности.
– Кто же тогда?
– Клянусь, я призову его к ответу – как только узнаю, кто он. Но до тех пор…
– …он будет выслеживать меня, как добычу, – закончила я. В памяти внезапно всплыло еще кое-что. – Что это за «путы», о которых вы вчера говорили?