Колдовство во благо
Шрифт:
А потом были бы только тьма и ужас, скрывающийся за обманчивой безопасностью темноты. Женщина иногда забывала свое настоящее имя, но четко помнила одну простую истину: ей нельзя встречаться с «ужасом», нельзя падать в темноту. Поэтому она и не прыгала. Поэтому она и не ложилась спать.
«Но тебе же холодно, мой милый, - пронесся ласковый голос в голове.
– Иди ко мне. Я тебя согрею».
Этот голос заставил все тело затрястись, а сердце сжаться в первобытном ужасе. Локи потряс головой, отгоняя от себя образ Хель, которой все-таки удалось пробиться через его магические щиты. Даже искусственно
Локи вздохнул и все-таки спустился с перил. Потряс головой, окончательно отгоняя от себя наваждение и страх, прислушался к собственным ощущениям. Определенно стало теплее, а значит Хель временно отступила. Спряталась в своем наполовину разрушенном дворце или же обратила свой взор на другую жертву - Локи знал лишь, что у него наступила небольшая, но все-таки передышка. Впрочем, по-настоящему восстановиться Локи не мог. Обстоятельства не позволяли.
Рунный медальон на шее Локи загорелся призывным красным цветом, сообщая, что подопечный больной проснулся, но маг не торопился. Он стоял и смотрел на перила, размышляя, сколько он еще сможет сопротивляться зову Хель. В этот раз он практически поддался, и только несдержанность самой владычицы смерти спасла Локи от рокового шага.
Еще один тяжелый вздох.
Если подсчет был верным, подобная атака происходила уже в сорок третий раз.
«Сорок четвертый», - поправил себя Локи и вгляделся в ночной городской пейзаж. Где-то там, за пределами дворца, Хель нашла более слабую душу и забрала ее вместо мага, посмевшего ускользнуть из ее царства. Труп молодого аса, разбившегося или утопившегося в многочисленных городских каналах, обязательно найдут на рассвете. А потом, после осмотра тела, обнаружится зловещее послание для царской семьи. Так Хель пыталась подорвать доверие к правителям, но пока что у нее не получалось.
Послание засекретят, передадут Одину и сделают вид, что ничего не случилось. Даже родные погибшего постараются вычеркнуть имя сына или брата из памяти, ведь самоубийство в Асгарде считалось совершенно недопустимым поступком. Только избранные будут чтить случайно убиенную душу.
«Вот только душе от этого не легче», - Локи накинул ненавистную, как и все женские вещи, которые ему до сих пор приходилось носить, шаль. Холодный ветер давно отступил, но мага еще потряхивало от прикосновения Хель. Впрочем, это было несравнимо с ее первым мысленным прикосновением во время побега.
***
Ту бешеную скачку Локи, переживший не одно сражение и тайную операцию, до сих пор вспоминал с содроганием. В какой-нибудь другой ситуации он тешил бы себя уровнем мастерства, хвастался, пусть и не очень успешно, перед Тором и его друзьями собственной реакцией и быстротой верных решений, но сейчас Локи молчал. Он знал, что ему просто повезло.
Когда Хель атаковала, Локи чудом успел создать иллюзию и уклониться. Его спасло чутье, но многократно проклятое женское тело, в котором он существовал, подчинилось недостаточно быстро. Магические потоки по-другому циркулировали по мышцам эльфийки, поэтому уклониться полностью Локи не успел. Его, в отличие от двойника, задела лишь искра от разрушительного заклятия, но и этой боли хватило, чтобы маг на мгновение усомнился в успехе.
Боль была просто чудовищной. Даже сейчас, после долгой ворожбы и напряженного противостояния с Хель, Локи с трудом мог сдержать непростительный скулеж из-за боли, а в Хельхейме он просто
У ворот, как и задумал Локи, его поджидал Гарм. Огромный лохматый пес дремал на темных камнях перед входом во дворец, но сразу же почуял нарушителей. Локи даже не успел выставить защитное заклинание, а рассерженный зверь уже злобно клацнул зубами около шеи Тора. Незнакомец, пусть истощенный и совершенно несопротивляющийся, воспринимался как пища, и только тихий, но настойчивый приказ Локи остановил пса в шаге от убийства. Один взгляд, и Гарм, недовольно поскулив, позволил своему новому другу и несостоявшемуся ужину залезть к себе на спину.
А потом была бешеная скачка с прыжками через овраги и камни. Гарм не был лошадью и с неохотой слушался мысленных приказов Локи. Несколько раз пес даже пытался сбросить нежеланного седока и повернуть назад к Эльвиднару. Река и мост явно страшили охранника Хельхейма.
Но Локи тогда не обратил на поведение животного внимания. Уж слишком трудно было удержаться на скользкой от грязи спине: не упасть самому и не выронить Тора.
Одинсон сейчас был не сильнее котенка. Бледный, постаревший, казалось, на десятки лет, он напоминал живой труп. Только еле уловимое вздымание груди и редкие стоны давали Локи надежду, что у него еще есть шанс спасти брата.
Как же хотелось ударить того прежнего Тора со всей силы, чтобы кулак заболел от соприкосновения с сильными мышцами и мозги Громовержца вправились окончательно. Но вид тела, зажатого в собственных объятиях, вызывал в Локи лишь полузабытый приступ жалости и желание поддержать.
«Все будет хорошо. Ты только держись», - эта мысль, посланная душе Тора, погубила Локи. Эмоции разрушили часть иллюзии и сняли покров невидимости.
Локи осознал свою ошибку сразу же, но сделать уже ничего не смог. Стражи на стенах пришли в движение, души, изредка попадающиеся на пути всадника, пытались броситься под лапы Гарма и задержать беглецов. Даже Хель впервые за несколько тысяч лет смогла преодолеть старое заклятие и пустилась в погоню. Владычица смерти была подобна темному облаку яда, который был готов уничтожить все живое. Даже деревья Железного леса рассыпались в металлическую пыль, когда Хель пролетала мимо них.
Но это было не самое страшное. Сама земля Хельхейма восстала против нарушителей. Она тряслась, выпускала корни и камни, которые, в свою очередь, пытались оплести Гарма и его наездников, прижать к земле, изрезать плоть.
Гарм выл как сумасшедший, кусался, скулил и пытался вырваться. Локи тоже не отставал. Скрываться больше не было смысла, и маг, не жалея себя и одновременно не выпуская из рук все-таки пришедшего в себя Тора, творил одно заклятие за другим. Иллюзии, огонь, лед и снова иллюзии, способные ввести в заблуждение саму смерть.
Локи не щадил ни себя, ни Гарма, который по глупости доверился первому, кто проявил к нему хоть какой-то дружественный интерес. Локи не успел разорвать корни, которые оплели пса и сломали шею. Хруст и короткий взвизг - все, что услышал Локи. Его вместе с Тором подбросило вверх, перекинуло через уже мертвого пса. Только магия спасла их от корней и яда, уже скользящего по всей территории Железного леса. Хель приближалась.
Вот именно тогда Локи стало по-настоящему страшно. Раненое тело болело, силы были на исходе, корни метались повсюду, стараясь ударить побольнее, схватить, сломать шею.