Колдун (Акард - 2)
Шрифт:
Грауэл выжидательно смотрела на Марику, пока та обдумывала смысл сказанного.
– Почему ты так смотришь на меня?
– Может быть, ты о чем-то сожалеешь.
– С какой стати?
– Горри была...
– Горри была карк, Грауэл. Мерзкой старой стервятницей. И она сделала бы со мной то же самое, если бы смогла. Неоднократно пыталась.
Горри получила по заслугам. Не желаю больше о ней слышать.
– Воля ваша, госпожа.
– Вы уже разыскали Брайдик?
– Ее, как и следовало ожидать, назначили в
Студентов туда не пускают. А техников не выпускают оттуда.
– Почему?
– Не знаю. Это совсем другой мир. И мы все еще пробираемся здесь ощупью. Никто никогда не говорит, что разрешено, сообщают только о запретах.
Марика поняла, что расстроила Грауэл. Когда охотница была чем-то огорчена, она всегда пользовалась официальной речью. Но сейчас Марика не хотела анализировать чужие чувства. Ее волновала более насущная проблема.
– Я хочу выйти в город, Грауэл.
– Зачем?
– Чтобы обследовать его.
– Это запрещено.
– Почему?
– Я не знаю. Здесь никто не объясняет правил. Их просто надлежит выполнять. И незнание правил не служит оправданием.
А каково наказание за неповиновение? Впрочем, эту мысль Марика отбросила. Рано ей еще бороться со всеми этими ограничениями. И все же она почувствовала, что должна сказать:
– Если такова жизнь в легендарном монастыре Макше, Грауэл, то я тут долго не выдержу - сбегу!
– Нам с Барлог тоже нечем заняться, Марика. Они считают нас слишком отсталыми.
3
Прочный камень, из которого был сложен монастырь, стал для Марики злейшим врагом. От него некуда было деться. Многие века он был свидетелем чуждых ей традиций, и это не могло не подавлять.
Вынужденное бездействие делало это давление непереносимым. Все больше и больше времени Марика проводила в своем убежище на башне. Но шли дни, и медитация уже почти не помогала восстанавливать душевный покой.
С башни не было видно ничего, кроме монастырского двора, города и мастерских. Был, конечно, ветер, вездесущий северный ветер, но здесь он ничего не говорил Марике, как это делал бы ветер в Акарде. Он нес совсем не те запахи, даже вкус у него был не правильный. Воздух был густым от тяжелых промышленных запахов. Ветер, который всегда был другом Марики, стал чужим и равнодушным.
Теперь Марика могла целыми днями не выходить из комнаты. Она лежала на своем тюфяке и пальцем рисовала рожицы на запотевших каменных стенах.
Иногда Марика совершала вылазки в призрачный мир, но ей и там было неуютно. Призраков было мало - слишком много силт собралось в этом городе. Марика чувствовала присутствие каких-то больших монстров, высоко вверху, но дотянуться до них не удавалось. С тем же успехом можно было пытаться поймать одну из лун.
К концу шестой недели подобной жизни атмосфера в монастыре переменилась. Это удивляло Марику, пока Барлог не объяснила ей:
– Скоро сюда прибудет Верховная жрица Градвол.
Верховная
– Они все носятся как полоумные - готовятся к встрече.
– Зачем она приезжает?– спросила Марика.
– Чтобы лично руководить действиями по борьбе с кочевниками. Два дня назад их видели со стены крепости Мотчен. Это всего в сотне миль к северу от Макше, Марика. Кочевники идут за нами по пятам.
– Эти макшские силты, - добавила Барлог тихонько, - очень напуганы.
У них контракт с Союзом торговцев, по которому силты обязуются защищать любого торговца, оказавшегося на территории Рейгг. А на этот раз сестрам не удалось этого сделать. Критца - лишь одна из трех крепостей торговцев, которые уже разрушены. Ходит слух, что кое-кто из торговцев собирается написать открытое письмо сестрам Серк, призывая их взять под свою опеку территорию Рейгг, поскольку-де Рейгг не в состоянии больше обеспечивать порядок.
– Ну и?..– безразлично поинтересовалась Марика.
– Это затронет нас всех.
– А как? Мы ни в чем не принимаем участия. Нас здесь только терпят, и то с трудом. Кормят, и все. Никому нет до нас никакого дела. Чего же бояться? Нас даже никто не видит - так кто же может нам навредить?
– Не говори так, Марика.
– Почему это?
– Эти сестры могут становиться невидимыми. Вдруг кто-то из них тебя услышит?
– Не будь такой глупой. Все это - чепуха!
– Я слышала это от...
Барлог не закончила фразу. Боялась, видимо, скомпрометировать свой источник сведений.
– Как долго ты еще сможешь терпеть это заключение, Барлог? А Грауэл? Я уже скоро не выдержу, честное слово!
– Мы не можем уйти.
– Кто это сказал?
– Это запрещено.
– Кем? Почему?
– Просто. Так оно и есть.
– Для тех, кто мирится с такими правилами!
– Марика, пожалуйста...
– Уйди, Барлог. Не хочу я слушать, как ты скулишь.
Когда охотница повернулась, чтобы уйти, Марика добавила:
– Тебя приручили, Барлог! Превратили славную охотницу в двуногого вьючного плакунца!
Марика говорила на их родном диалекте, и слова от этого жалили еще больнее.
Барлог ощерила пасть от ярости, но сдержалась и даже дверь за собой прикрыла тихо.
***
С высоты своей башни Марика наблюдала за прибытием Верховной жрицы.
Летающий крест проплыл, снижаясь, мимо ее наблюдательного пункта.
Градвол стояла в точке пересечения осей, на кончиках крыльев застыли четыре силты. Глаза их были закрыты. В их напряжении чувствовался какой-то барабанный ритм, которого Марика в прошлый раз просто не заметила. Но тогда она была такой усталой и опустошенной, что ничем не интересовалась. Все ее мысли были только о том, что она жива, что разрушенная крепость осталась позади - в прошлом.