Колдун и кристалл
Шрифт:
— Нет, все нормально.
— Ой ли?
Сюзанна на мгновение задумалась.
— Мы об этом поговорим. Мы это обсудим, если так тебе больше нравится. Но, как ты правильно заметил чуть раньше, Роланд… сейчас не время и не место.
— Все четверо или только ты, я и Эдди? — Только ты и я, Роланд, — ответила она и вставила култышку в петлю. — Только одна курочка и один петушок, во всяком случае, вначале. А теперь, пожалуйста, помоги мне спуститься.
Он помог, хмурясь, надеясь, что его первая мысль, та самая, что пришла, как только он увидел ее потирающую живот руку, ошибочна. Потому что она побывала в говорящем
И на памяти Роланда никогда — к лучшему. Он вытянул веревку наверх после того, как Эдди ухватил Сюзанну за талию и осторожно опустил на платформу. Затем стрелок зашагал к упорам, что торчали над вспоротой крышей, по ходу завязывая на свободном конце веревки петлю особым развязывающимся узлом. Он надел петлю на упор, затянул ее, стараясь не дергать веревку влево, а затем осторожно спустился на платформу, согнувшись вдвое, оставляя следы на розовом борту Блейна Моно.
— Жаль, что мы лишились веревки и упряжи. — вздохнул Эдди после того, как Роланд встал рядом с ними.
— А мне упряжи не жалко. — возразила Сюзанна. — По мне лучше ползти по мостовой, пока я не измажусь в жевательной резинке до локтей.
— Мы ничего не лишились. — Роланд крепко ухватился за петлю на нижнем конце и резко дернул веревку влево. Узел развязался, веревка заскользила вниз, и Роланд свернул ее до того, как она упала на платформу.
— Ловкий фокус! — воскликнул Джейк.
— Кий! Ус! — согласился Ыш.
— Корт? — спросил Эдди.
— Корт, — улыбаясь, кивнул Роланд.
— Инструктор из ада, — добавил Эдди. — Хорошо, что он учил тебя, а не меня, Роланд. Лучше учить тебя, чем меня.
Когда они направились в дверям, ведущим в здание станции, вновь послышался ноющий, вибрирующий звук. Роланд не мог не улыбнуться: все трое его спутников одновременно дернули носами, а уголки их ртов опустились: словно они не только составляли ка-тет, но и стали близкими родственниками. Сюзанна указала на парк. Надписи на щитах, что возвышались на деревьях, чуть затуманились, в воздухе повисло марево, как в сильную жару.
— Это от червоточины? — спросил Джейк. Роланд кивнул. — Мы сможем ее обойти?
— Да. Червоточины так же опасны, как и болота с трясинами и сейлигами. Вы знаете, о чем я?
— Что такое трясина, мы знаем, — ответил Джейк. — А если сейлиги — такие длинные зеленые твари с большими зубами, то мы знаем и их.
— Они именно такие.
Сюзанна повернулась, чтобы в последний раз взглянуть на Блейна.
— Никаких глупых вопросов и глупых игр. — Она перевела взгляд на Роланда. — Я насчет Берил Эванс, женщины, которая написала «Чарли Чу-Чу». Ты думаешь, она тоже имеет отношение в тому, что происходит вокруг? Что мы даже можем встретиться? Я бы хотела поблагодарить ее. Эдди, конечно, сообразил, что к чему, но без…
— Полагаю, это возможно, — ответил Роланд, — но скорее всего встретиться нам не удастся. Мой мир — это огромный корабль, затонувший у самого берега. Большую часть обломков море вынесло на сушу. Большая часть того, что мы находим, поражает, что-то даже можно использовать, если будет на то согласие ка, но в основном это обломки. Бесполезные обломки. — Он огляделся. — Как вот эта станция.
— Я
Он взглянул на Роланда. Тот пожал плечами и кивнул. Слушал он вполуха, да и голова была занята другим: он думал о червоточине и старался отогнать воспоминания, грозящие захлестнуть его.
— Но Лад разваливался не одно столетие, — подала голос Сюзанна.
— Это место… уж не знаю, Топика это или не Топика, похоже на один из маленьких, вызывающих ужас городков в «Сумеречной зоне». Вы, парни, возможно, не помните этот телесериал, но…
— Я помню, — в унисон ответили Эдди и Джейк, переглянулись, рассмеялись. Эдди протянул руку, и Джейк шлепнул по ней своей.
— Его все еще показывают по ТВ, — пояснил Джейк.
— Да, постоянно, — добавил Эдди. — Обычно в спонсорах адвокаты, специализирующиеся по банкротствам, похожие на коротко стриженных терьеров. И ты права. Это место непохоже на Лад. Да и с чего ему быть похожим? Оно и Лад находятся в разных реальностях. Я не знаю, где мы пересекли границу, но… — Он указал на синий навес над щитом с надписью «АВТОСТРАДА 70», словно щит этот служил абсолютным доказательством его слов.
— Если это Топика, то где люди? — полюбопытствовала Сюзанна.
Эдди пожал плечами и развел руками: кто знает?
Джейк прижался лбом к стеклу средней двери, с боков прикрыл ладонями глаза, несколько секунд вглядывался в темноту, потом увидел что-то такое, что заставило его отпрянуть.
— О-хо-хо. Неудивительно, что тут так тихо.
Роланд подошел сзади, посмотрел через стекло над головой мальчика, также прикрывая глаза ладонями. Еще до того как прижаться лбом к стеклянной двери, стрелок пришел к двум выводам. Во-первых, хотя они, несомненно, на железнодорожной станции, в действительности это не станция Блейна… во всяком случае, не Колыбель. И во-вторых, станция наверняка принадлежит миру Эдди, Джейка и Сюзанны… но, возможно, параллельной, не их, реальности.
Это червоточина. Мы должны быть предельно осторожны. На одной из длинных скамеек, что занимали большую часть помещения, прислонились другу к другу два трупа. Морщинистые лица, черные руки; они напоминали гуляк, которые засиделись на вечеринке и опоздали на последний поезд. На стене за скамейками висела доска с надписью «ОТПРАВЛЕНИЯ», а ниже, вертикальным столбцом, названия городов, городков и феодов, куда отправлялись поезда. В первой строке значился ДЕНВЕР, во второй — УИЧИТО, в третьей — ОМАХА. Роланд когда-то знавал одноглазого картежника, которого звали Омаха. Он умер с ножом в горле прямо у карточного стола. Шагнул в пустошь с конца тропы с отброшенной назад головой, а его последний выдох забрызгал кровью весь потолок. С потолка в зале ожидания свисали прекрасные часы-куб с четырьмя циферблатами. Стрелки остановились на четырех часах и четырнадцати минутах, и Роланд подумал, что больше они никогда не сдвинутся. Грустная мысль… но он и попал в грустный мир. Других мертвецов он не видел, но опыт подсказывал ему, что они наверняка есть. Если два трупа на виду, то где-то рядом еще четыре, а то и четыре десятка.