Колдун из Салема

Хольбайн Вольфганг

Это было судно. Точнее, обломки судна — только его кормовая часть с надстройками и двумя мачтами из четырех, имевшихся когда-то на паруснике. Некогда огромное судно сильно пострадало от удара о рифы и было покрыто водорослями и ракушками. Помимо этого его корпус обволакивало что-то зеленое и блестящее.

Когда судно, вибрируя и вспенивая воду, поднялось из глубины на поверхность, внутри у Бенсена похолодело.

Он увидел, что судно поднималось не само по себе — его поднималото существо, которое Бенсен заметил под водой.

Оно представляло собой ужасное серо-зеленое нечто, состоящее из извивающихся щупальцев и зеленых чешуек. Оно было просто невероятно огромным, и рядом с ним даже это судно казалось маленькой и хрупкой игрушкой. Обломок «Владычицы тумана» все больше и больше показывался из глубины, но существа, которое его выталкивало, по-прежнему нельзя было толком рассмотреть.

И вдруг вода рядом с остатками судна всплеснулась, словно от бесшумного взрыва, и Бенсен увидел глаз.

Этот глаз по размерам был больше человека. У него отсутствовали веки, а состоял он из какой-то тестообразной желтоватой субстанции и казался овеществлением злобности. Глаз смотрел прямо на Бенсена…

Невидимый стальной коготь как будто вцепился в сознание Бенсена и вырвал из него все, что в нем было человеческого. Бенсен вскрикнул и отшатнулся назад, задыхаясь от нахлынувшей тошноты. Еще какой-то миг он испытывал страх, а затем все его мысли и ощущения куда-то пропали, и теперь он представлял собой лишь пустую оболочку — безвольный инструмент в руках некоей силы, облеченный в человеческое тело.

«Владычица тумана» медленно накренилась на бок, коснулась мягкого песка пляжа и начала разваливаться. Мачты и реи, насквозь прогнившие за два месяца нахождения под водой, разваливались на куски под своим собственным весом. Судно с треском и скрипом буквально рассыпалось на части, уподобившись воздушному шарику, из которого вышел воздух. Теперь оно представляло собой лишь груду разломанной древесины.

А едва видимый в глубине воды глаз снова закрылся.

Это существо сделало то, что ему нужно было сделать. А теперь оно стало ждать. Оно знало, что пройдет еще несколько часов, прежде чем оно сможет осуществить свой замысел.

Но какое значение имеют несколько часов для существа, которое прождало уже два миллиарда лет?

— Родерик? Вы… ты… ты действительно… — голос Говарда дрожал.

Он поднял руки, словно хотел подойти к Махоуни и обнять его, но, сделав шаг, остановился, как вкопанный, и впился взглядом в еле различимые черты лица.

— Да, это я, Говард, — подтвердил Махоуни. — Если не веришь мне, то спроси Роберта. Ты ведь знаешь, что его невозможно обмануть, ведь так?

— Я тебе доверяю, — поспешно ответил Говард. — Только…

— Хорошо, — перебил его Махоуни-Андара. — У нас еще будет, наверное, возможность обо всем поговорить. А сейчас на это нет времени, Говард. Мы должны немедленно отправиться в путь, если хотим спасти Роберта.

— Но куда?

— Туда, куда ты и направлялся. Твое намерение было правильным, Говард: нам нужно раздобыть мой сундучок.

Надеюсь, сделать это еще не поздно.

Он повернулся, подошел ко мне и протянул руку, помогая мне подняться на ноги.

— Все в порядке, парень? — спросил Махоуни.

Я кивнул, хотя в действительности не был уверен, что все в порядке. Головокружение и слабость не проходили, мои мысли по-прежнему путались. Человек, стоящий сейчас передо мной, — мой отец! У него было тело молодого человека — еще моложе, чем я — но душа, сделавшая это мертвое тело живым, была душой Родерика Андары, моего отца.

Моего отца, которого я лично похоронил…

— Могу себе представить, что ты сейчас чувствуешь, Роберт, — сказал он тихо. — Но ты должен мне доверять. Если взойдет солнце и это существо внутри тебя снова активизируется, даже я не смогу тебе помочь, — он ободряюще улыбнулся, отпустил мою руку и снова повернулся к Говарду. — Нам пора в путь.

Несмотря на темноту, я заметил, что Говард испугался. Стоящий за ним Рольф недоверчиво вздохнул.

— При таком шторме? — удивленно спросил Говард. — Это судно не сможет…

— Ничего с этим судном не случится, — перебил его Махоуни. — Будет, конечно, нелегко, но я все же смогу помочь вам добраться до побережья. Если мы сейчас не поторопимся, то потом уже может быть поздно. Пожалуйста, Говард.

Говард, поколебавшись секунду, кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Но ты мне кое-что пояснишь, когда все это будет уже позади.

— Конечно, — сказал Махоуни. — А сейчас следует поторопиться. Давайте отчаливать. Я тоже пойду на палубу и помогу вам. И не переживайте по поводу шторма: я улажу эту проблему. Роберт пусть остается здесь до тех пор, пока мы не прибудем в бухту.

Больше не говоря ни слова, он повернулся и побежал вверх по лестнице. Рольф последовал за ним, а Говард, задержавшись, повернулся ко мне:

— Ты слышал, что он сказал. Будешь находиться здесь, что бы ни происходило. И на этот раз без сюрпризов, договорились?

После всего пережитого его слова вызвали во мне гнев. Я понимал, что я неправ, но все же высказал ему свое недовольство.

— Если бы ты с самого начала был со мной откровенен, ничего этого не произошло бы, — сказал я.

К моему удивлению, эти слова не рассердили Говарда. Он ответил мне с кроткостью, которой я меньше всего от него ожидал.

— Быть может, ты и прав, — сказал он тихо. — Я… целый день упрекал себя, Роберт. Мне, наверное, действительно следовало тебе все рассказать. Но…

— Да ладно, — перебил я его.

Я уже сожалел о том, что упрекнул его.

— Да нет же, ты прав, — упорствовал Говард. — Мне следовало тебе все рассказать. То, что происходило с тобой, когда-то давно произошло и с твоим отцом. Он сам испытал это на себе.

— Почему же ты мне ничего не рассказал?

Говард печально улыбнулся.

— Почему? — переспросил он. — Не знаю. Быть может… быть может, я просто боялся.

— Но ведь мы можем с этим справиться? — спросил я.