Колдун из Салема
Шрифт:
— А мы дальше и не пойдем, — гневно сказал Баннерманн.
Я отпустил плечо Присциллы, обернулся и задумчиво посмотрел на него:
— Вы намереваетесь вернуться?
— А вы нет?
— Но ведь это же самоубийство! — воскликнула Присцилла. — Вы ведь ничего не сможете сделать! Там собрались все жители поселка. Они убьют и вас, и Роберта.
— Я не оставлю своих матросов в беде, — гневно сказал Баннерманн. — И я не буду сидеть сложа руки и ждать, пока их принесут в жертву какому-то там чудовищу. Вы оба можете
Он повернулся и хотел немедленно бежать в центр городка, но я ухватился за его одежду и удержал его.
— Отпустите меня, Крэйвен! — сказал он сердито. — Вам не нужно идти со мной.
— Да нет, я пойду с вами, — тихо ответил я. — Но мы не можем бежать туда, сломя голову. По крайней мере в одном Присцилла права, капитан: они убьют нас еще быстрее, чем мы можем предположить, если мы попремся напролом.
Баннерманн сердито сжал губы, но все-таки умерил свой пыл и согласно кивнул, а затем спросил:
— А какой у вас план?
Я немного помолчал, затем обернулся и посмотрел на Присциллу.
— Расскажи нам, как это все обычно происходит, — обратился я к ней. — У нас есть возможность подойти к площади незамеченными?
Присцилла испуганно покачала головой.
— Ты не можешь вернуться! — сказала она, волнуясь. — Они тебя убьют, Роберт.
— Возможно, — серьезно ответил я. — Но Баннерманн прав: мы не бросим матросов в беде.
— Но что мы можем предпринять? У Донхилла в подчинении десятки людей. У нас нет никаких шансов спасти матросов.
— Я говорю не о нас, — сказал я, четко выговаривая слова. — Мы с Баннерманном пойдем туда без тебя. А ты иди дальше. Если поторопишься, то еще до рассвета выйдешь к большой дороге. А там, может, попадется попутная повозка.
— Я одна не пойду, — сказала Присцилла. — Они снова меня поймают, как это уже не раз бывало.
Она вдруг бросилась мне на грудь и отчаянно обвила мою шею руками, так крепко, что я еле мог дышать.
— Не ходи туда, Роберт! — взмолилась она. — Они тебя убьют! Другие люди уже пытались противостоять чудовищу, но все оказалось напрасно.
Я осторожно разнял ее руки, отстранил ее от себя на некоторое расстояние и попытался улыбнуться.
— У тех, других, наверное, не было таких возможностей, какие есть у меня, — сказал я тихо. — Ты ведь видела, что случилось, когда на нас напало невидимое чудовище. Я знаю, каким способом я смогу защитить нас, кроме того, у меня есть такие средства, о которых Донхилл и не подозревает.
— Но это было нечто совсем другое! — сказала Присцилла в отчаянии. — Ты сам говорил, что то существо было побеждено не твоими собственными силами. Откуда ты знаешь, что они тебе опять помогут?
— Я не знаю этого, — признался я. — Я могу только надеяться, что мой отец поможет мне и на этот раз.
— А если нет?
— Тогда, — сказал я после небольшой паузы, — тогда мы все погибнем,
Пока мы шли к центру города, становилось все темнее и темнее. Тучи висели над Голдспи сплошной завесой и полностью поглощали свет луны и звезд. Однако полукруглая площадь в самом центре городка была освещена почти так же ярко, как днем. По периметру этой немощеной площади были сложены костры в человеческий рост. Яркое пламя уносилось высоко в небо. Кроме того, большая часть людей, находившихся на площади, держали в руках чадящие факелы, которые давали мерцающий красноватый свет.
Это было странное зрелище. На площади собралось человек триста, если не четыреста, то есть намного больше, чем, по моим предположениям, в Голдспи могло быть жителей. Здесь стояли мужчины, женщины и даже дети. Все они были как-то странно одеты — в одинаковые простенькие коричневые плащи, такие же, как на мне, Присцилле и Баннерманне. Их лиц под натянутыми на голову капюшонами не было видно. И еще я почувствовал, что над площадью висело невидимое, но обволакивающее всех и вся облако — облако страха. Все эти люди пришли сюда не по своей воле: их сюда пригнали.
— Вот ведь звери, — простонал Баннерманн.
Я бросил на него быстрый тревожный взгляд, положил руку ему на предплечье и отрицательно покачал головой. Впрочем, я его хорошо понимал, даже очень хорошо. Жители Голдспи были на площади не одни: в центре образованного людьми в коричневых капюшонах круга находились три дощатых постамента высотой до колена. На них были установлены козлы, изготовленные из бревен в руку толщиной.
К ним были привязаны люди.
— Все здесь, — пробормотал Баннерманн. — Эти свиньи поймали всех троих. Эти проклятые…
Он замолчал.
— Успокойтесь, Баннерманн, — прошептал я. — Нам нельзя давать волю чувствам. Одна ошибка — и мы будем стоять вон там, рядом с ними.
Баннерманн посмотрел на меня. Его глаза сверкнули, но он ничего не сказал, а лишь резко отвернулся от меня и снова уставился на площадь.
Присцилла привела нас сюда окольными путями. Мы обошли рыночную площадь по широкой дуге и приблизились к ней с противоположной стороны, то есть со стороны речки, и остановились где-то шагов за тридцать от края толпы. Мы стояли в тени одного из домов, и нас почти не было видно.
Но большого толку от нашего тайного присутствия не было. Даже если бы нас было не двое, а гораздо больше, и мы оказались бы вооружены, мы все равно не смогли бы спасти несчастных матросов. Уже сам вид этой молчаливой, одетой в странную одежду массы людей разогнал во мне последние сомнения относительно правдоподобности того, о чем рассказала Присцилла. Донхилл, похоже, и в самом деле безраздельно хозяйничал в городке.
— Мне нужно какое-нибудь оружие, — пробормотал Баннерманн. — Например, винтовка.