Колдун
Шрифт:
– Будьте спокойны, – заверил его Сэндерс. – Я сделаю так, что никто не узнает об этом. Но, если вы попросили меня об этом, могу ли я потребовать того же и от вас?..
Слуга кивнул, пряча золото в сумку. Сделка была заключена; письмо перешло из рук в руки. Прошла секунда – и он во весь опор поскакал прочь, исчезнув в глубине леса. Над узкой дорогой взметнулась серая пыль…
…Тадри давно уехал, и пыль улеглась, но Сэндерс не спешил выехать из леса. Он повернул на глухую, заросшую травой тропинку, чтобы густые кусты скрыли его от глаз людей.
Впрочем, эта предосторожность
Отъехав достаточно далеко от дороги, Сэндерс сломал печать, и перед глазами у него замелькали аккуратные строчки письма. Хэмптон написал его совсем недавно, и даже чернила ещё не успели просохнуть.
Остановившись так, чтобы свет падал на бумагу, Сэндерс прочёл:
«…Кроме того, я рад сообщить вам, что моя старшая дочь, Кэтрин-Лорен, поправляется, и, хотя сейчас она ещё не может приехать к вам, в ближайшее время я постараюсь выполнить своё обещание…»
Пропустив несколько строк, он продолжал:
«…Я не понимаю, что за странные письма вы передали мне. Вы пишете, что Кэтрин-Лорен доехала благополучно и будет гостить у вас полтора месяца. Кроме того, я получил также письмо и от самой Кэтрин, хотя в настоящее время она находится дома, рядом со мной. Моя дочь говорит, что не писала этого письма. Оно написано другим почерком, и я думаю, что она…»
Не став читать дальше, Сэндерс снова вложил письмо в конверт и сунул его в карман. Он узнал всё, что ему было нужно. Дочь лорда Хэмптона, настоящая Кэтрин-Лорен, по-прежнему была дома и не собиралась выезжать оттуда. Девушка, живущая в замке у сэра Альфреда и называющая себя его племянницей, была самозванкой. Сэндерс не ошибся: его подозрения подтвердились, и доказательства этого были у него в руках…
Погружённый в задумчивость, Сэндерс пустил коня шагом. Поглощённый своими мыслями, он не заметил, как выехал на большую дорогу, ведущую в Дарквилл-холл, – ту самую, по которой несколько минут назад умчался Тадри.
В то утро, когда, не сказав никому ни слова, Сэндерс выехал из Дарквилл-холла навстречу Тадри, Кэрри спала, ни о чём не подозревая, в своей богатой постели. Конечно, она догадывалась, что Сэндерс куда-то уехал; Кэрри не видела его уже давно, а ведь раньше не проходило и дня, чтобы он не появился в замке. Но всё же его отсутствие не слишком её тревожило; скорее она даже радовалась, что теперь не встречает его. Ей всегда становилось не по себе от его негромкого голоса, холодного, безжизненного взгляда. Казалось, он знает все её тайны. Но, как бы там ни было, сейчас Сэндерса не было в замке, и Кэрри, одевшись, спустилась в гостиную, где, как и в день её приезда, собралась уже вся семья. Сегодня сэр Альфред должен был огласить своё новое завещание.
«Наконец-то мы все собрались здесь. Но что же ты? Проходи, Кэтрин», – сказала леди Брэкли, заметив её в дверях…
Дождавшись, когда в комнате наступит тишина, сэр Альфред вышел на середину комнаты. Все взгляды были устремлены на него. Все смотрели на бумажный листок, который он держал в руках. Это и было завещание, в котором лорд Брэкли должен был высказать свою последнюю волю.
«Сим удостоверяю, – медленно начал он, – что всё золото, которым я владею, замок Дарквилл и земли вокруг него я завещаю моему сыну Эдварду…»
Сидя в мягком кресле, мнимая Кэтрин смотрела на лорда Брэкли, и со стороны казалось, что она внимательно слушает чтение, но на самом деле Кэрри почти не слышала слов. Картины будущего, яркие, как сновидения, одна за другой проносились
«И всё это будет моим, – думала Кэрри. – Но что, если это обман? Странно, что они с Эдвардом помирились так скоро. Это не похоже на сэра Альфреда. Что, если я выйду замуж за его сына, а он не оставит ему ни гроша?.. Это было бы ужасно. Все мои старания пропадут впустую. Тогда всё имущество перейдёт к брату Эдварда, Джеймсу, а я опять останусь ни с чем.»
Лорд Брэкли окончил чтение и вышел из комнаты, унося завещание с собой. «Непохоже, чтобы это была подделка, – думала Кэрри, – но всё же… Никогда не мешает убедиться самой. Я пройду в его кабинет и ещё раз прочту все эти бумаги.»
Дождавшись, пока Эдвард и его сёстры покинут гостиную, Кэрри выскользнула в коридор и, не замеченная никем, вошла в кабинет сэра Альфреда.
Комната была пустой; тяжёлые чёрные шторы почти не пропускали солнечный свет, и бумаги, лежавшие на большом дубовом столе, не сразу бросились ей в глаза. Она протянула руку… но тут же отдёрнула её и отступила назад. Где-то рядом, за дверью, она услышала громкие голоса: один – незнакомый, другой – низкий и хриплый, звучавший резко и зло. Ошибиться было невозможно: этот голос мог принадлежать только одному человеку – лорду Брэкли.
Спрятавшись за портьерой, Кэрри замерла, напряжённо всматриваясь в серую полутьму. Затаив дыхание, она смотрела, как тихо и медленно приоткрылась тяжёлая дверь…
В комнату вошли двое. Кэрри узнала Бернарда Лоулесса – лекаря, который часто приезжал к Агнесс. Следом за ним шёл сэр Альфред.
– Что вы скажете мне на этот раз? – спросил он, приглашая гостя садиться. Лорд Брэкли опустился на диван рядом с ним; Кэрри услышала, как под его тяжестью заскрипели пружины.
Лоулесс молчал; его маленькие, бегающие глазки скользили по комнате, избегая смотреть лорду Брэкли в лицо.
– Я делаю всё, что могу. Я обещал вам, что она не доживёт до весны, – ответил он наконец, понизив голос почти до шёпота.
– Я знаю, – сказал сэр Альфред. – Всё это я уже слышал от вас. Вы говорите это не впервые. А между тем Агнесс ещё жива.
– Умоляю вас, говорите тише! Если хоть одна живая душа услышит ваши слова, мы оба отправимся на виселицу.
– Вздор! В комнате никого нет. Стены в этом доме толстые; отсюда не выйдет ни один звук. Я хочу сказать вот что… Вы знаете, при каких обстоятельствах я попросил вас помочь. У Агнесс нет родных; я – её законный опекун. Если она умрёт, всё состояние её покойного отца перейдёт в мои руки. Вы тоже получите от меня плату. Но поймите меня… Я хочу, чтобы это свершилось поскорее.
– Не беспокойтесь, сэр Альфред. Это проверенный, сильный яд; он действует медленно, но убивает наверняка. Агнесс умрёт через несколько месяцев, если будет и дальше принимать моё лекарство.
– Моя жена, леди Элис, следит, чтобы она принимала его вовремя. Но вы, я вижу, ещё не поняли… Обстоятельства изменились. Вы наверняка знаете, что за странные вещи творятся у нас в последнее время. Здесь пахнет колдовством; вы представляете, что будет, если Сэндерс решит начать расследование? В доме множество посторонних людей, которые суют нос туда, куда их никто не звал. Что будет, если они докопаются до правды? Мне не нравится Сэндерс, не нравится, что он стал постоянным гостем в нашем доме. Дайте мне самый сильный яд, и я обещаю, что через три дня, когда Агнесс будет похоронена, вы получите свою долю.