Колдуны и капуста

Уланов Андрей Андреевич

— Вчерашнему есть множество объяснений, Малыш. Тебе какое — самое оптимистическое или же более реальное?

— А можно оба сразу?

— Да. Они простые. Оптимистическое — что без замка, собранных там артефактов, библиотеки, а может, и Источника, Рогген теперь в магическом смысле представляет собой ну очень слабенького мага. Потому-то и амулет засек его лишь сейчас.

— А реалистическое?

— Что Рогген просто хорошо заэкранировался, после чего устроил грандиознейший спектакль.

— М-дя...

— Буднула же, — продолжила Бренда, — я тебя так грубо,

потому как есть у меня подозрение: еще чуть-чуть, и ускачет Рогген за пределы амулетной досягаемости.

— Нет, — решительно сказал Малыш. — Этого нельзя допускать.

— А какие варианты? — вскинулся Крис. — Или ты предлагаешь устроить погоню за Роггеном нам? Без найтморлендок, без вампира... против черного мага?

— Да, — после короткого раздумья упрямо кивнул головой Малыш. — У меня счет к Роггену. За «Сына Локи» и «Сына Гимли», пусть даже я со многими из их экипажей был едва знаком, а иных не знал вовсе. За крейсер капитана Бакгхорн. И за Викки Пита и Ронику Тамм.

— Что ты скажешь, муж? — развернувшись к Крису, осведомилась Бренда.

— Все как всегда, — мрачно произнес Крис. — Эльфы наносят решающий удар по Злу, масса звуковых, световых и прочих эффектов, народ, орк его забодай, ликует. А выполнять грязную работу по подчистке хвостов остается, как обычно, людям... или полулюдям.

— Значит — идем?

— А у нас есть выбор? Я, — усмехнулся Ханко, — не вижу его и, сдается мне, вовсе не из-за повязки на глазах. Просто... Пит и Роника были и нашими друзьями, не так ли? А это дорого стоит... так что у нас тоже есть свой счет к мистеру Роггену.

— Лихо! — восхищенно присвистнула Эрика. — Нет, в самом деле... Вы в самом деле собрались в погоню за черным магом? Ох-хо-хо... а если гнаться придется долго?

— Хоть до Края Света, — решительно произнес Крис.

Край света, Командоры, остров Медный, Бренда Ханко.

Где хмурое море ползет в залив меж береговых кряжей, Где бродит голубой песец, там матки ведут голышей. Ярясь от похоти, секачи ревут до сентября, А после неведомой тропой уходят опять в моря. Скалы голы, звери черны, льдом покрылась мель, И пазори играют в ночи, пока шумит метель. Ломая айсберги, лед круша, слышит угрюмый бог, Как плачет лис и северный вихрь трубит в свой снежный рог.

— Думаешь, это его работа? — спросила я.

— Почти наверняка, — кивнула сестра. — Хотя... эй, шкип, как часто в здешних водах варится такой вот чертов кисель?

— Куда чаще, чем хотелось бы добрым морякам, мэм. — Двойной Джо, нахмурившись, всматривался в свинцовые клубы впереди. — Берингово и Охотское моря, мэм, — это котлы, которые помешивает сам черт. Туман, дождь да шквальный ветер с нежданной стороны — вот его любимые блюда, и одному ему ведомо, сколько кораблей без следа сгинули

в здешних водах.

— Справа скалы, — сказал Крис.

— Да, сэр, я тоже слышу плеск. Не волнуйтесь, в залив мы войдем. Я больше опасаюсь не скал, а людей, которые нас там встретят.

— Это правильно, — кивнул муж. — Камни пока еще не научились стрелять.

— Выстрелов не слышно уж больше пяти минут, — сказала Эрика. — Может, они...

— Смотрите!

Может, это был шальной порыв ветра, а может, неведомый режиссер, командовавший постановкой финальной части трагедии, распорядился приподнять занавес, но туман вдруг раздвинулся, и все, кто стоял на борту «Балтики», — кроме Криса — увидели две шхуны, лежащие в дрейфе в полусотне ярдов друг от друга.

— Вот они, — бледнея, прошептал Двойной Джо. — «Сполох» и «Штральзунд». Я сам видел, как старый Рубен Пэн белил свою шхуну... и фальшивая труба из брезента — его любимая уловка. Но где же они все? Эй! — вскинув ладони ко рту, заорал он прежде, чем кто-либо из нас успел остановить его. — Есть кто на борту?!

— Тех, кого вы зовете, уже нет здесь, — неожиданно сказала Эрика. — Никого.

— Проклятье, где же они?

— В аду.

— Не все, — возразил Крис. — Слышите хрип? Там, на шхуне, что справа, кто-то еще не отчалил в последний путь.

— Право руля! — обернувшись, рявкнул Двойной Джо. — Держи так, чтоб пройти впритирку со «Штральзундом»!

— Понял, кэп.

Борт белой шхуны топорщился рваными клыками щепы — патронов здесь не жалел никто. За бортом же...

За бортом на красных досках палубы желтели россыпи гильз вокруг мертвецов. Лишь один — старик в черной куртке, с когда-то белой, а сейчас наполовину багровой бородой — не валялся недвижным телом на палубе, а сидел, привалившись спиной к фок-мачте. Именно он, заслышав торопливый грохот сапог, открыл глаза.

— А-а, Двойной Джо! Ты успел как раз вовремя, чертов пройдоха... Мы со «Сполохом» оставили тебе богатое наследство. Пятнадцать тысяч отменных шкур — ей-ей, хороший куш...

— Пэн! — махом перелетев через борт, шкипер бросился к умирающему. — Рубен Пэн! Какого дьявола вы устроили здесь?

— Это все он... — Старик закашлялся, обдав палубу веером розовой пены. — Том Холл. Мы должны были делить шкуры на всех — но у Тома оказался свой расчет...

— Где он? — ухватив старика за плечо, Малыш встряхнул его так, что на миг я испугалась. — Сейчас этот полутруп окончательно испустит дух, и мы уже ничего не узнаем. — Где он? Говори же!

— Уплыл. — Рубен Пэн снова закашлялся, но на этот раз легочная кровь лишь вспузырилась на губах. — Я слышал плеск весел, когда он греб к берегу.

— К берегу? Не в море?

— До Беринга добрых тридцать миль, мэм. Ни один безумец не рискнет плыть в одиночку через пролив.

— Тот, за кем гонимся мы, — хуже, чем просто безумец!

— Он. Поплыл. К берегу, — четко выговорил старик — и обмяк, свесив голову набок.

— Что ж, — выпрямившись, Уин старательно отер ладонь о полу куртки. — Значит, мы наконец загнали зверя в угол. Готовьте шлюпку, шкип.