Колдуй баба, колдуй дед. Невыдуманные истории о жизни и смерти
Шрифт:
У нас дома тоже был чемодан, кожаный, на молнии, принесенный однажды бабушкой.
– Берегите его! – сказала она. – Там мое «смертное».
– Ты что, скоро умрешь? – испугалась я.
– Все умрут, – просто ответила бабушка.
«Ну нет, уж я-то точно никогда не умру!», – запальчиво подумала я про себя, но вслух ничего не сказала.
Чемодан пылился в нашем доме много лет. Я ходила вокруг него кругами, сгорая от любопытства: что значит «смертное»? Может, там притаилась старуха с косой?
Откроешь
Или там яйцо с иглой внутри, где спрятана Кощеева смерть? Но ведь бабушка не Кощей. Она обычный человек, а значит, вещи у нее должны быть самые обычные.
Что люди берут с собой на тот свет? Белые тапочки? Саван?
Однажды я не утерпела, расстегнула молнию и заглянула внутрь.
В чемодане, сложенные аккуратной стопкой, лежали носовые платки, ночная рубаха, байковые рейтузы, ситцевый платок, какие старухи повязывают на голову, несколько вафельных полотенец и тапки – обычные домашние, синие. Ничего интересного.
Дышите – не дышите
О том, что все люди смертны, я впервые задумалась в пять лет.
Стоял тихий зимний вечер, мы с мамой возвращались откуда-то домой на автобусе. Я растирала варежкой заиндевевшее окно, и вдруг меня как молнией пронзило: а что будет, если мама умрет?
Ночью, лежа в кровати, я пыталась представить свою жизнь без родителей.
Кто будет водить нас с сестрой в детский сад, заваривать чай по утрам, платить за квартиру и высчитывать киловатты электричества, вписывая их в абонентскую книжечку?
Несмотря на малый возраст, вопросы домоводства чрезвычайно волновали меня.
Где брать деньги? Какие продукты покупать в магазине? Как чинить потекший кран, варить суп и солить огурцы на зиму? Раньше со всеми этими делами отлично справлялись мама и папа. Но что будет, когда их не станет?
Выскользнув из-под одеяла, я на цыпочках прокралась в родительскую спальню.
Что, если страшное уже произошло, и они умерли во сне?
Напряженно вслушиваясь в темноту, я пыталась уловить их дыхание.
По полу от балконной двери сильно дуло, и ноги мои моментально заледенели. Но я не могла уйти, не убедившись, что родители живы. Поскуливая и по-собачьи подгибая под себя то одну, то другую лапку, я стояла так долго, но подойти ближе не смела. Боялась.
Много лет спустя, теплым майским днем я снова окажусь в той спальне.
Так же буду стоять у кровати, чутко следя за тем, как мамина грудь слабо приподымается под одеялом. Дышит – значит, жива. И я уйду, поверив, что все будет хорошо. Но хорошо уже не будет. Вскоре после моего ухода это слабое дыхание прервется навсегда.
Но пока я ничего этого не знаю и усиленно напрягаю слух. Кажется, дышат…
С облегчением бегу в свою комнату, ныряю в постель.
Но ровно с той самой минуты страх потерять семью вполз в мою душу, как заразная болезнь, свернулся там змеиным клубком и затаился на долгие-долгие
Есть ли жизнь на Марсе?
За обедом дед обронил, что много лет назад американские ученые запустили в космос беспилотную ракету «Пионер» – выяснить, есть ли жизнь на других планетах.
Запоздалое известие о запуске ракеты страшно будоражит меня.
Я пристаю к деду с расспросами: а когда «Пионер» вернется на Землю? А если правда инопланетяне существуют, какие они? Зеленые, с рожками?
Дед отмахивается:
– Да какая разница? Мы все равно об этом не узнаем.
– Это еще почему?
– Ракета будет летать в космосе лет сто, а может, двести.
Сто лет – целый век! Много это или мало? Загибаю пальцы. Положим, до ста лет ради такого случая я как-нибудь дотяну. Но дожить до двухсот – это вряд ли. А что если…
Придумала! Бабушка говорит, что умершие люди никуда не исчезают. После смерти они перебираются из своих домов на кладбище. Там, на кладбищах, у них целые подземные города. В обычные дни покойники тихо-мирно лежат в своих гробах или навещают друг дружку, а в поминки – Радоницу, Троицу, Ильин день ждут живых к себе в гости.
Родственники несут им в корзинках конфеты, яблоки, пироги. А если усопший при жизни любил покурить или выпить, захватывают с собой папирос и вина – опрокинуть рюмочку на могилку. Таковы в наших краях обычаи.
– Не ходить к родне на кладбище – грех! – наставляла бабушка. – Покойники не должны чувствовать себя одинокими. Иначе они рассердятся и сами к тебе придут.
Так вот, решила я, записку с исходом дела о зеленых человечках мне тоже принесут на кладбище! Пусть хоть в подземном царстве, но я узнаю, есть ли жизнь на Марсе.
Витаю в облаках
Я ни на минуту не могла представить себя мертвой «до конца».
Как это – вот я была, и вдруг меня нет. А куда же я денусь? Должна же я быть где-то. Не на земле, так пусть под землей. А еще лучше на небе! Так даже интересней. Летай себе, прыгай с облака на облако, кувыркайся. Хотя старикам, наверно, не больно-то охота кувыркаться, кости болят и в пояснице ломит.
Ну а вдруг ТАМ можно самому выбирать возраст, какой захочешь? Я бы выбрала такой, как сейчас. Не хочу быть старой, как тетя Дуся!
Всякий раз, когда мы с бабушкой ее навещаем, я украдкой разглядываю старухино лицо: ввалившиеся глаза, желтая пергаментная кожа – вся в морщинах, из-под черного платка торчит крючковатый нос. Настоящая Баба Яга. И зачем мы к ней только ходим?
Басурманка
В комнате тети Дуси всегда сумрачно. Пахнет кислыми щами, нестиранным тряпьем и старостью. Войдя, бабушка первым делом раздвигала шторы и распахивала форточку настежь. В комнату врывался морозный воздух – запах мокрого снега и прелой листвы. Тетя Дуся чуть заметно шевелилась на кровати и скрипучим голосом просила: