Колье с изумрудами
Шрифт:
– Да-да, мы уже уходим, – Валерий Петрович оказался понятливым. – В полицию, наверное, нас тоже вызовут или домой к нам придут. Я, знаете ли, с такими делами незнаком. Леночка, пойдём.
Он помог жене подняться, взял её под руку и повёл к двери. Елена Викторовна за те несколько минут, что пробыла у нас, стала совсем другой. Она даже как-то стала ниже ростом, сгорбилась, всхлипывая и вытирая глаза платочком, который заботливо протянул ей муж, она безропотно позволила себя увести. Мне стало её даже жалко, по-настоящему. Я с грустью смотрела им вслед и молчала. А что
А Валерий Петрович, каков! Видно, что сам убит горем, а о жене заботится, как о ребёнке. И как у такого отца вырос такой грубиян и ловелас?
У двери он оглянулся, хотел, видимо, ещё раз извиниться, но только махнул рукой и вышел. Наверное, и у него сдали нервы.
Я постучала Нике в дверь:
– Выходи! Ушли уже.
Ника вышла вся взъерошенная, с заплаканными глазами.
– Прекрати реветь, – нахмурилась я. – Успеешь ещё, наревёшься. А на неё не обижайся, у неё сына убили.
– Я и не обижаюсь, но всё равно обидно, – ответила Ника, приводя себя в порядок. – Сейчас ещё в полиции душу вынимать будут.
– Не будут, они же знают, что ты не виновата. Поехали, я тебя подвезу, а то мне на работу пора. Скоро моя редакторша уже звонить будет, узнавать, куда я запропастилась. Новый экземпляр вышел, а меня нет. Непорядок.
Наш новый экземпляр на сей раз рекламировал новинку: крем от целлюлита. Какой-то супер-пупер крем якобы делал кожу гладкой и нежной буквально с первого натирания. Побочных явлений никаких абсолютно, кроме аллергии на его составляющие. Беда только в том, что эти составляющие в аннотации названы не были.
Накануне выхода журнала в свет я привезла в редакцию огромную коробку этого чудо-крема для бесплатного тестирования. Бери баночку и натирайся хоть с ног до головы. Но наши девушки и женщины воспользоваться дармовщиной почему-то не спешили, может, боялись, а, может, избытком целлюлита никто не страдал, в чём я лично очень сомневаюсь.
И вот теперь мне предстояло развезти по не успевшим или не желавшим купить журналы, добавив к каждому подарку ещё и баночку крема.
В редакции все знали меня в лицо, охранники пропуска не требовали, а взамен выпрашивали журнальчики для своих жён. Я обещала и обещания свои выполняла. Чем жёны наших охранников хуже жён всяких чиновников? Ничем. А большинство и даже лучше в любых смыслах.
Пробежав по коридорам редакции, отвечая на приветствия, я вошла в кабинет Галины Васильевны, ожидая укора за опоздание и заранее готовя правдоподобное оправдание. Рассказывать о смерти Олега я не хотела. Пусть лучше узнает из новостей, меньше будет расспросов.
– Доброе утро Галина Васильевна. Извините, я немного опоздала…
– Садись, не оправдывайся, начнёшь сейчас про пробки или ещё что-то подобное. Я и так всё знаю. Приехала и ладно. Сегодня заказов пока немного. Вот бери список дам, адреса и коробку с кремом и журналами, и вперёд. Если заказы будут ещё, я тебе позвоню.
Я взяла со стола коробку, повернулась к двери, чтобы выйти,
– Это что же делается? Зачем вы рекламируете эту гадость? Галочка, я всегда считала тебя порядочной женщиной, а получается, что ты тоже продалась, за деньги можешь подсовывать несчастным читателям всё, что угодно.
Несчастная Верочка, секретарша Галины Васильевны, только беззвучно открывала и закрывала рот, пытаясь хоть словечко вставить в этот поток слов. По-видимому, она пыталась сказать, что не хотела пропускать вздорную посетительницу, но та её не послушала.
Галина Васильевна махнула Верочке рукой, что означало, уходи, я сама разберусь, потому что Верочка мигом исчезла, прикрыв за собой дверь, и взяв Василису под руку, усадила её в кресло.
– Васочка, миленькая, что случилось? За что такие нелепые обвинения. Я для вас, что угодно сделаю, вы же моя лучшая подруга.
Эта откровенная лесть немного успокоила посетительницу, она прекратила кричать, подняла юбку почти до паха, обнажив полные целлюлитные бедра, и мы увидели…
Да! Было из-за чего покричать! Кожа на ногах была тёмно-бордовой, кое-где из образовавшихся трещин сочилась мутная густая жидкость.
– Что это? – Галина Васильевна побледнела, догадываясь, в чём тут дело.
– Галочка, ты ещё спрашиваешь! – из глаз Василисы покатились слёзы. – Я, как только получила ваш журнал, сразу же побежала в аптеку за кремом. И вот… Ты сама всё видишь.
– Не может быть! Нет, такого просто не может быть! А может у тебя аллергия? – вдруг догадалась Галина Васильевна. – Васочка, кто ж так делает? Надо было сначала чуть-чуть, совсем немножко помазать и подождать. Если всё в порядке, потом уже мазать всё, что хочешь. А ты пробу не сделала. Васочка, не переживай, мы сейчас вызовем скорую. Всё будет хорошо. Тебе просто не повезло на сей раз. Так бывает, к сожалению. В следующий раз повезёт, обязательно.
– Какой ещё следующий раз? – снова возмутилась Василиса. – Нет уж! Ты, Галочка, извини меня, но я молчать не собираюсь. Пусть все знают, чем вы тут торгуете.
– Что ты такое говоришь? Мы только рекламируем. Торговля – это не наше дело. А верить рекламе или нет, тут уж каждый решает сам.
Тут Галина Васильевна заметила, что я всё ещё стою в кабинете с коробкой в руках:
– Алечка, ты ещё здесь? Иди, милая, скажи Верочке, пусть вызовет скорую. И по делам, по делам. Тебе пора.
Она проводила меня до двери, чего раньше никогда не делала, и зашептала так, чтобы Василиса не слышала:
– Будешь раздавать подарки, напоминай, пожалуйста, про пробу, чтобы потом не было никаких претензий.
Я, молча, кивнула и вышла. Ужасно, конечно, но свою работу я должна выполнять.
В приёмной уже собралось достаточно сотрудников, всем хотелось знать, что случилось. Я передала Верочке просьбу редакторши, коротко рассказала жгучую новость и покинула редакцию. Нужно ещё успеть сегодня попасть к ювелиру, узнать про колье.