Колечко с рубином
Шрифт:
Она стала подыгрывать Косте, делая вид, будто верит в его преданность. Смятая постель и обнаженная натурщица в квартире? Ну конечно, ты просто рисовал. Провел две ночи неизвестно где? Разумеется, верю, просто заработался у друга. Следы от помады? О, это, судя по всему, краска. А что до подозрительных красных пятен на шее, так это от неосторожного бритья.
В глубине души Марина понимала, что не сможет вести эту игру до бесконечности. Но для нее было проще так, чем расстаться с ним. От одной мысли о разрыве отношений с Костей ее сердце замирало, а потом начинало колотиться как сумасшедшее. Она любила его. Любила больше себя
Марина отчаянно хотела выйти за него замуж и родить ребенка. А лучше двух. С другой стороны, ей было уже тридцать три года, поэтому она не очень-то надеялась все это успеть. К женщинам, как известно, время более беспощадно, чем к мужчинам. Если не успела выйти замуж и родить – все, опоздала на свой поезд. И, самое главное, второго не будет, сколько ни стой на перроне. Нет, конечно, чудеса случаются, но кто в них верит? Особенно когда возраст цепко держит за горло.
После тридцати жизнь женщины полна сюрпризов. И не самых приятных. Например, каждое утро может принести седую волосинку, слезы в подушку – новые морщины, недостаток сна – синяки под глазами, тяжелые сумки – испорченную осанку, а увольнение с работы сулит конец карьеры, потому что ты еще вроде не вышла в тираж, но и для новых горизонтов поздновато. По крайней мере так считают многие работодатели. Поэтому после тридцати лет в глазах женщин появляется какой-то страх – как у загнанной лошади, которая понимает, что вот-вот время истечет, а она плетется где-то в хвосте. И от того, что наездник ее стегает и кричит, она лишь хуже соображает и делает непростительные ошибки.
Марина подошла к зеркалу и провела рукой по темным волосам. У ее подруг уже стали появляться седые волосы, и они одна за другой превращались в блондинок или брюнеток. Ей пока везло. Но сколько продлится ее затянувшаяся молодость, она не знала. Она приблизила лицо к зеркалу и провела пальцем по морщинке, залегшей между бровями. Последний год она часто хмурилась, отбирая у себя красоту. Если не присматриваться, то она была еще вполне молодой и привлекательной женщиной. Правда, жизнь с Костей сильно измотала ее, что, конечно же, отразилось на внешности.
Вздохнув, Марина вернулась к столу и наколола на вилку крупную золотистую рыбку, с которой капало масло. Положив ее на кусок хлеба, откусила и принялась жевать. Как ни странно, аппетит не заставил себя долго ждать. Уже через пять минут Марина с удовольствием ела сыр, хрустела огурчиками и ловила на тарелке скользкие грибочки с луком.
Покончив с соленым, она отрезала щедрый кусок шоколадного торта и открыла шампанское. С детства больше всего Марина любила в тортах крем. И сейчас ей не хотелось отказывать себе ни в чем. Отбросив нижний корж, она принялась ковырять вилкой верхушку с кремом.
За все время совместной жизни с Костей она ни разу не чувствовала себя ребенком. Он никогда ее не баловал. Напротив, он был настолько инфантилен и безответственен, что все обязанности легли на хрупкие плечи Марины. Она вела хозяйство, оплачивала счета, готовила и убирала. Костя всего пару раз давал в семейный бюджет какие-то деньги. Все, что он зарабатывал, проходило мимо Марины. Он обещал, что, когда разбогатеет, купит ей шубу и машину, потому что она его «любимая девочка». Но время шло, и Марина перестала верить в эти сказки. Он никогда ничего не дарил ей, потому что дарить цветы
Глотнув шампанского, Марина приблизилась к холсту и сдернула с него ткань.
– Ну конечно! – воскликнула она, всплеснув руками. – Кто бы сомневался!
На холсте красовался набросок обнаженной натурщицы: темное каре, пухлые губы, большая грудь и аппетитные бедра. Взгляд Марины тут же упал на смятую постель. На полу, рядом с кроватью, стояли два бокала с недопитым вином. Закрыв лицо руками, как будто кто-то мог увидеть ее слезы, Марина всхлипнула. Затем устало приблизилась к кровати и несколько минут стояла, глядя куда-то в пустоту. Очнувшись после довольно продолжительной паузы, она принялась с остервенением срывать наволочки с подушек. Наконец, забросив постельное белье в стиральную машину, она наполнила бокал шампанским и тут же его осушила.
– У тебя нет сердца, – прошептала она, качая головой. – И нет души…
Марина убрала со стола, а потом нехотя подняла с пола бокалы с остатками вина. Брезгливо поморщившись, она поставила их в раковину, где уже стояли тарелки, брошенные Костей, и, открыв горячую воду, принялась мыть посуду.
Она вспоминала, как они познакомились с Костей и какими были их отношения в самом начале. Марина знала, что он любил ее, ведь до нее он больше ни с кем не жил. Разве это не любовь?
«Любовь? – возразила она самой себе. – Ты обеспечиваешь ему участие в выставках, находишь покупателей на картины. Ты терпишь его любовниц и собутыльников, стираешь, готовишь и содержишь его. Какой дурак отказался бы от всего этого?»
Марина принялась тереть посуду с особым остервенением. Справившись с тарелками, она взяла в руки бокалы с засохшими каплями красного вина. На мгновение задумавшись, она сунула их в полиэтиленовый пакет и со всей силы стукнула об пол. Глухо звякнув, они рассыпались на мелкие осколки. Улыбнувшись впервые за вечер, она отправила пакет в мусорное ведро.
Часы показывали одиннадцать часов вечера. Застелив кровать свежим постельным бельем, Марина улеглась. Ей хотелось плакать, но она сдержалась.
«Слезами тут ничего не изменить, – думала она, слушая размеренный гул стиральной машины. – А вот морщины новые появятся, это точно. У женщины есть только два инструмента власти над мужчиной: красота и мудрость. Одно надо беречь, а второе развивать».
То ли от усталости, то ли от выпитого шампанского, но Марина почти сразу погрузилась в сон. Она проснулась от того, что хлопнула входная дверь. Хлопать дверью – это была одна из многих скверных привычек Кости.
Открыв глаза, она посмотрела в темноту. Пошатываясь, Костя разделся посреди комнаты и, не умываясь, лег в кровать рядом с Мариной.
Некоторое время Марина слушала его дыхание и подбирала слова, которые ей давно хотелось сказать. Шампанское и гнев придали ей смелости.
– Костя, – осторожно, но решительно позвала она. – Нам нужен ребенок.
– Что? – сонно ответил он, повернувшись к Марине. – Что нам нужно?
– Не что, а кто. – Она обиженно засопела. – Нам нужен ребенок.
– Мы, кажется, уже говорили об этом. – Его глаза блеснули в темноте. – Я больше не хочу возвращаться к этой теме. У меня есть приоритеты: мое творчество и моя жизнь. Если хочешь превратиться в наседку, то я тебя не держу. Ты свободна.