Колеса
Шрифт:
Адам пропустил мимо ушей это замечание.
— Я правильно или нет оцениваю сложившуюся ситуацию?
— А все-таки вы человек шустрый. Все верно.
— Тогда моим ответом будет однозначное «нет». Я ни при каких обстоятельствах не дам своей сестре иного совета, поставив ее под удар в угоду собственным интересам.
— Значит, вы готовы пересмотреть свое решение о передаче сведений отделу сбыта вашей компании, — поспешил уточнить Смоки.
— Я этого не говорил.
— Но и другого вы тоже не говорили.
Адам молчал. В машине было слышно лишь, как тихо
— Я готов урезать сделку наполовину, — сказал Смоки. — Пусть Тереза останется при своих интересах. Меня устроит и то, что вы не станете доносить на меня компании. — И, немного помолчав, добавил: — Я даже не стану просить вас отдать мне эту вашу черную книжечку. Только бы вы не пустили ее в ход.
Адам никак не реагировал на это предложение.
— Можно сказать, — заметил Смоки, — что сейчас вам приходится выбирать между компанией и женой. Интересно, что для вас важнее?..
— Вы же знаете, у меня нет выбора, — с горечью сказал Адам.
Он понимал, что Смоки переиграл его, как и тогда, когда они сцепились в его магазине: Смоки просил дать ему в два раза больше времени, а затем удовлетворился сроком, который устраивал его с самого начала. Старый трюк торгашей.
Но сейчас, напомнил себе Адам, надо прежде всего думать об Эрике. Иного выхода просто нет.
А может быть, все же есть? Даже в тот момент Адама так и подмывало отказаться от услуг Смоки, пойти в полицию, узнать все, что можно, о происшествии, которое до сих пор казалось ему невероятным, и выяснить, чем можно помочь делу. Но такой путь был связан с риском. Смоки действительно знаком с шефом полиции и четко представляет себе, как выбраться из такой ситуации, а Адам — нет. И когда несколько минут назад он сказал: «Тут я полный профан», — это была сущая правда.
Адам прекрасно понимал, что действует против своих моральных принципов и идет на сделку с совестью — пусть даже и ради Эрики. И он с грустью подумал, что, наверное, поступает так не в последний раз и что со временем и в личной жизни, и на работе ему придется идти на еще более серьезные компромиссы.
Смоки же еле сдерживал переполнявшую его радость. Совсем недавно, когда Адам пригрозил ему разоблачением и Смоки выторговал месяц отсрочки, он тешил себя надеждой: что-то наверняка подвернется. Смоки в это твердо верил. Так же вроде бы и складывалось.
— Что ж, Адам, — сказал он и погасил сигару, с трудом сдерживая смех, — пошли вытаскивать твою хозяюшку из кутузки.
Все формальности были выполнены, необходимый ритуал соблюден.
В присутствии Адама шеф Аренсон прочел Эрике строгое назидание:
— Миссис Трентон, если это еще хоть раз повторится, вам придется отвечать по всей строгости закона. Это ясно?
— Да, — еле слышно произнесла Эрика.
Она и Адам сидели в креслах напротив шефа полиции, восседавшего за письменным столом. Несмотря на всю свою суровость, шеф походил скорее на банкира, чем на полицейского. Сидя, Аренсон казался еще меньше ростом; струившийся с потолка свет ярко освещал его лысину.
Кроме них, больше никого в кабинете не было. Смоки Стефенсен, устроивший
Адам уже сидел у шефа, когда женщина-полицейский ввела Эрику.
С распростертыми объятиями Адам устремился ей навстречу. Видимо, она никак не ожидала увидеть его здесь.
— Я не просила их звонить тебе, Адам. Мне не хотелось втягивать тебя в эту историю, — натянуто, явно волнуясь, проговорила она.
— Но ведь на то и существует муж, чтобы помогать жене, не так ли? — возразил Адам, обнимая ее.
Шеф кивнул, и женщина-полицейский вышла из кабинета. Затем по предложению шефа все сели.
— Мистер Трентон, чтобы у вас не сложилось впечатления, что тут могла закрасться ошибка, пожалуйста, прочтите вот это. — Шеф протянул через стол бумагу.
Это была фотокопия подписанного Эрикой протокола, в котором она признавала свою вину.
Подождав, пока Адам прочтет протокол, шеф спросил Эрику:
— А теперь, миссис Трентон, я хотел бы в присутствии вашего мужа задать вам один вопрос: может быть, вас побуждали сделать это признание, применяли силу или оказывали давление?
Эрика покачала головой.
— Итак, это заявление было сделано вами совершенно добровольно?
— Да. — Эрика старалась не смотреть на Адама.
— У вас есть какие-нибудь жалобы на плохое обращение или на действия наших сотрудников при аресте?
Эрика снова покачала головой.
— Ответьте, пожалуйста. Я хочу, чтобы слышал ваш муж.
— Нет, — сказала Эрика. — Никаких жалоб у меня нет.
— Миссис Трентон, — продолжал шеф полиции, — я хотел бы задать вам еще один вопрос. Вы можете на него не отвечать, но мне, да, наверно, и вашему мужу, стало бы все ясно, если бы вы все-таки ответили. К тому же я обещаю, что ваш ответ последствий иметь не будет.
Эрика молча ждала.
— Вы когда-нибудь уже занимались воровством, миссис Трентон? Я имею в виду — недавно, при таких же обстоятельствах, как сегодня.
Эрика помедлила и тихо ответила:
— Да.
— Сколько раз это было?
— Вы сказали, что хотите задать один вопрос, и она вам ответила, — вмешался Адам.
— Хорошо, — вздохнул Аренсон. — Поставим на этом точку.
Адам заметил, что Эрика с благодарностью взглянула на него, и подумал, правильно ли он поступил. Возможно, было бы лучше, чтобы все вышло наружу — ведь шеф обещал, что никаких последствий не будет. Потом ему пришла в голову мысль, что, пожалуй, лучше выяснить все без свидетелей — наедине с Эрикой.
Если только Эрика захочет ему обо всем рассказать. Но он в этом сомневался.
Адам до сих пор не очень представлял себе, как они об этом заговорят, когда вернутся домой. Как вообще реагировать на то, что твоя жена — воровка?
Внезапно ярость захлестнула его: как могла Эрика преподнести ему такой сюрприз?
Как раз в этот момент шеф Аренсон стал строго отчитывать Эрику, а она только кивала в ответ.
— В данном конкретном случае, — продолжал между тем шеф, — учитывая положение вашего супруга в обществе и те неприятности, которые ожидают вас обоих в случае передачи дела в суд, удалось уговорить магазин не выдвигать никакого обвинения, и на этом основании я принял решение дальнейшее следствие по делу прекратить.