Колесница времени
Шрифт:
Анна Левченко вела «Живой журнал» и помещала туда множество фотографий, но все они имели отношение непосредственно к тем постам, что она выкладывала.
Катя читала посты до поздней ночи. По ходу помечая для себя — о чем речь.
Утром, придя на работу в главк, она сначала отправилась к шефу Пресс-службы и сообщила, что в последующие дни займется сбором материала по убийству в Прибрежном. Катя слукавила, когда обговаривала с шефом свою «командировку», — мол, это убийство приезжего и, судя по всему, именно на этнической почве. Я хочу сделать материал об уличной преступности и противодействии ей и о том, как там, в Прибрежном ОВД, раскрывают убийство мигранта.
То,
Потом она позвонила Лиле Белоручке, та только что провела оперативку с сотрудниками.
— Нашла посты и публикации Анны Левченко, — отрапортовала Катя. — Три последних ее публикации, датированные сентябрем, посвящены проблемам точечной застройки в городе и конфликту жителей с застройщиками. Она там наезжает на департамент благочиния и благоустройства.
— Где Геннадий Савин работает? А фамилию его она упоминает?
— Нет, его фамилии в ее постах нет, — ответила Катя. — А вот в августе у нее шла серия постов о проблемах предоставления и использования материнского капитала. И у нее там резкие выпады против предложений Инициативного комитета. Она резко критикует Раису Лопыреву.
— Лопыреву? Эта фамилия звучит?
— Звучит.
— Материнский капитал — это же финансовый вопрос, денежные дела. Какие-то махинации?
— Нет, никаких махинаций. Там идет грандиозный спор о порядке трат семьями, о целях, на что тратить, о сроках предоставления денег. И там у всех разная позиция — у Минздрава, у Комитета по охране материнства и детства, у Министерства финансов и у этого лопыревского Инициативного комитета. Как я поняла, этот комитет не связан ни с какими фракциями или партиями, это структура для разработки законотворческих идей и предложений. И их предложениями пользуются и фракции в Думе, и общественные организации, и разные движения. Там кипит дискуссия. Но Анна Левченко очень резко выступает против почти всех предложений что-то там изменить. От нее всем досталось — и Минфину, и Минздраву, как госструктурам. Но и комитету Раисы Лопыревой тоже.
— Скажем так, Раиса Лопырева находилась в сфере профессиональных интересов второй жертвы, так?
— Да, Анна Левченко деятельностью Лопыревой интересовалась.
— В своих публикациях она ее в чем-то обвиняет?
— Нет, просто критикует позицию по ряду предложений. Однако весьма резко. Да, еще вот что — посещаемость блога у Левченко весьма значительная. Ее многие читали и комментировали прочитанное. В том числе и эту публикацию.
— А Лопырева как-то отвечала на критику?
— В постах об этом ничего нет.
— Связь налицо, но она односторонняя, — констатировала Лиля весьма поспешно. — Лопырева — дама влиятельная. К ней мне так просто не подобраться.
— У нее с Данилой конфликт, — сказала Катя. — Я рассказывала тебе.
— Она же его мачеха вроде как. И одновременно тетка.
— Для Жени она тоже мачеха, но Женя относится к ней гораздо спокойнее, нейтральнее.
— Ты продолжишь с ними общаться? — спросила Лиля.
— Конечно. Я же обещала тебе.
— Слушай, ты вот как журналист сейчас мне скажи — то, что Левченко писала в постах, могло стать поводом для ее убийства?
— Нет, — ответила Катя. — Честно говоря, это просто сотрясение воздуха. Слова, слова… И потом, это Интернет. Правда, такое дело — не все в строку пишется, многое остается за кадром.
— То
Катя не ответила. А что тут скажешь?
— Я вызову Германа Дорфа на допрос. Он же ее сотрудник, — сказала Лиля. — Но разговор пойдет только о шофере и о поездке Дорфа в тот вечер в Прибрежный. Это пока все, что я могу себе с ним позволить. Я перешлю тебе запись допроса.
Глава 23
Так много бумаг…
Раиса Павловна Лопырева в одиночестве просматривала корреспонденцию в своем офисе в отеле «Москва». Так много бумаг скопилось за праздничные дни. С лица ее еще не сошли отеки, пришлось даже воспользоваться пудрой.
Герман Дорф позвонил и сообщил, что его вызывают в полицию на допрос по делу об убийстве шофера. Раисе Павловне показалось, что он нервничал. Конечно, кому приятно — все эти допросы, расследования.
Парень умер, а теперь все это колыхание, сотрясание воздуха. Раиса Павловна думала об этом с брезгливой тоской. Фархад — шофер ее племянницы и падчерицы, парень ловкий, смазливый. И хитрый как лис. О, Раиса Павловна — человек опытный, видела его насквозь. Хитрый он был, как и все их поколение — этих молодых да ранних. Но ее падчерица — племянница Женя была к нему невероятно снисходительна.
Но теперь парень мертв. Его убили.
Полиция, конечно, должна все это расследовать.
Раиса Павловна вспомнила Фархада Велиханова — как он шел по их садовой дорожке, как возился в гараже с машиной, как звякал его велосипед, как он смотрел на окна на втором этаже.
Из всей корреспонденции она выбрала пакет с отчетом, интересовавшим ее прежде всего остального. Отчет хотели переслать ей по электронной почте, но Раиса Павловна отказалась. Увы, в свои пятьдесят семь лет она совсем не умела пользоваться компьютером. Все эти файлы, твиттеры, чаты вызывали у нее приступ мигрени. Компьютерная эра никак не отразилась на жизни и быте Раисы Павловны. Она и не хотела осваивать компьютер. Бог мой, это все штучки для молодых. Они помешались на всем этом. И мозги их, наверное, уже по-иному устроены.
Раиса Павловна освоила мобильный. И гордилась этим. Она умела звонить и отвечать на звонки. Но чуралась рассылки sms и всего этого интернетовского «шабаша», как она сама себе говорила.
Все, что ее интересовало, ей присылали в письменном виде. Распечатанном на принтере — вот, например, как этот долгожданный отчет.
И другие бумаги — запросы, инициативные письма, жалобы, требования разобраться и пресечь — все, все это присылали ей исключительно в письменном виде. Вернее, в секретариат часть документов приходила по электронной почте и в электронном виде. А затем секретарь все распечатывал и раскладывал по папкам.
Только вот не эти отчеты. Их привозил курьер. И вручал Раисе Павловне пакет лично в руки.
Отчет она читала очень долго. Затем сложила бумаги в верхний ящик стола и заперла его на ключ. Позже она переложит все в сейф.
А сейчас время заняться другой корреспонденцией. Она взяла очередной документ — инициативное письмо. Ох, опять из Петербурга. Там много единомышленников, и их активность порой зашкаливает. Раиса Павловна читала инициативное письмо в их инициативный комитет. По поводу каких-то почтовых марок — якобы тлетворное влияние Запада. На марках — скрытая пропаганда гомосексуализма, и пламенный единомышленник из Петербурга предлагал обратиться в ООН, в Межгалактический совет, в Комиссию планетарного масштаба, в Думу или, на худой конец, в департамент почт, чтобы издать распоряжение: все письма с такими марками отсылать назад.