Колесница времени

Степанова Татьяна Юрьевна

Катя облокотилась на капот — чувство такое, что сейчас вот-вот свалишься, такая усталость…

Но она взяла себя в руки.

Женечка, если это ты тогда стреляла в меня, то… надо тебе помочь… Вот ведь какие странные дела у нас, вот ведь какие дружеские отношения…

Оставив свою машину, она поймала на набережной частника и отправилась в сторону метро «Римская».

Ехала по вечным московским пробкам. Женя уже ждала ее у метро на автобусной остановке — в джинсах, в кедах, в куртке, с растрепанными

светлыми волосами. Очень бледная и тоже усталая.

Штрафстоянка располагалась в нескольких кварталах от метро, на территории какого-то бывшего завода. Они побрели пешком.

— Женя, что у вас случилось? — спросила Катя.

Надо услышать твою версию происшедшего, моя подруга…

— Вечером к нам приехала полиция. Женщина-следователь, она меня к себе тогда вызывала, а тут сама явилась вдруг. Они допросили нашу горничную Мерседес.

— И что?

— Катя, они, полиция, ничего не понимают. Они меня и Генку подозревают в убийствах.

— В убийствах?

— Фархада и… там еще один парень, они его убийство расследуют, а он… он был любовником моего мужа. Гена ведь гей, и я всегда это знала, с самой свадьбы, но это не влияло на наши с ним отношения, на нашу семью.

— А ваш шофер, с ним твой муж тоже…

— Мы с Геной мечтаем о ребенке. Но со мной в постели он не может, со мной он импотент. А я не могу зачать искусственно, у меня проблемы со здоровьем. Только естественный путь, так врач советовал нам. И мы… в общем, когда Гена со своими партнерами в постели, он… тогда способен и со мной. Мы это вместе с ним решили. Я согласилась. Нам нужен наш ребенок. Я на все готова ради этого.

— Полицейским это трудно понять, — осторожно заметила Катя.

— О чем я и говорю, хоть ты меня не осуждай.

— Я не осуждаю, Женечка. А что произошло вчера?

— Полицейские допросили нашу горничную, и эта женщина — следователь… в общем, она в присутствии папы и тетки обвинила нас, ну, не обвинила прямо, но… Тетка набросилась на Генку, стала его позорить, оскорблять. А он… он сел в машину и… А потом мне позвонили, уже ночью, из больницы — так и так: ваш муж покушался на самоубийство на Красной площади.

— Значит, ваш шофер Фархад был любовником твоего мужа? — спросила Катя.

— Он за деньги согласился. Он не «голубой», но за деньги согласился. Он оставался иногда у нас ночевать.

— А тот, второй? Любовник твоего мужа?

— Совсем молодой парнишка, Васенька… Генка от него был без ума. Их Герман свел в клубе. Я не ревновала, нет. Я тебе уже говорила — я благодарна Гене за наши отношения, за наш брак.

— И этот Васенька тоже приезжал к вам домой?

— Мы сначала в его квартире встречались на Пятницкой. Муж там с ним… а потом и меня туда привез. Полиция вон про оргию твердит, но это не оргия была, это все ради нашего ребенка. Я терпела это. Несколько раз парень и к нам домой приезжал.

— Женя, прости, а твой

отец — он же все время дома. Если горничная все знала про вас, то как же он и как же твоя тетка? — спросила Катя.

Женя посмотрела на нее. Прозрачный и вместе с тем отстраненный взгляд.

Они дошли до штрафстоянки и начали разбираться с парковщиками. Женя уплатила деньги. Катя открыла машину «Ауди». Место шофера Фархада теперь свободно…

— А Данила знал про вас? — спросила она, когда они сели в салон «Ауди».

— Он про нас знал.

— Он очень тревожился о тебе, всю дорогу в Прибрежное пытался тебе дозвониться.

— Я в палате у Гены телефон отключаю. Звонки замучили — корреспонденты откуда-то наши номера телефонов достали — и ему трезвонят, и на мой телефон. Он же на Красную площадь вышел. Я сначала Данилу хотела насчет машины просить, перед тем как тебе звонить, ему позвонила, так он мне не ответил на звонок.

— Не ответил? Но он же дома и сам тебе звонил сотню раз! Я свидетель.

— Может, тетка ему не позволила, — сказала Женя. — Значит, ночью его Герман к тебе домой привез после ринга?

Катя включила зажигание «Ауди» — она слегка дрейфила, она никогда не водила такую громоздкую машину.

— Знаешь, Катя, я хочу тебя еще раз предупредить по-дружески, — тихо произнесла Женя, когда они вырулили со стоянки и остановились на светофоре на шоссе Энтузиастов.

— О чем?

— Данила… он добивается отношений с тобой. Я не хочу вмешиваться в ваши с ним дела. Но ты должна знать про него одну вещь. Он не тот, кем кажется.

— Не тот, кем кажется?

— У него на жизнь свой взгляд. Он эгоист. Он ни в чем не знает меры. Он хочет всего на свете. Он так устроен — он хочет всего. И он… это ведь он отбил Васеньку у Гены.

Катя от неожиданности пропустила зеленый свет. Сзади тут же начали сигналить. Она тронулась.

— Он что, тоже… как твой муж?

— Нет, не гей, то есть… он просто все хочет попробовать в этой жизни. И он дьявольски красив, на свою беду. Он, как античный герой, позволяет всем собой восхищаться, любоваться, любить себя. Этот бедный парнишка Васенька, он просто обомлел, когда увидел его, и… Он влюбился в Данилу! Бегал за ним как собачка. Домогался близости. И Данила переспал с ним. Мой Генка испереживался весь и ревновал. А я все это наблюдала и… А что я могла поделать?

Тридцать юнцов у меня и столько же девок, член же один, что же делать-то мне…

— А ваш шофер? — спросила Катя.

— Данила и с ним переспал тоже. Фархад за деньги на все был готов. Ему только деньги грели душу, он хотел учиться, получить профессию и остаться в Москве насовсем уже не в роли шофера или мужской проститутки.

— Данила с Германом дружит. И они тоже…

— Нет, — Женя покачала головой, — между ними я ничего такого не замечала. Но друзьями их сложно назвать, потому что…