Колесница времени
Шрифт:
Катя смотрела на подругу.
— Теперь рассуждаем дальше — Петр Кочергин сейчас инвалид. Я не беру детективную версию о том, что он тайно от всех способен ходить. Нет, в это я не верю. Я верю в то, что инвалиду, если он задумал и дальше убивать, киллер просто необходим. Наша таинственная Марта Монро… Мог Петр Кочергин заказать ей Саянова и Фархада? Теоретически мог. Мотив — тот же, что мы и к его жене Лопыревой сейчас примеряли — боязнь огласки и позора. Он же постоянно дома торчит, игры дочери и ее мужа, сына с парнями в постели могли его
— Но Анна Левченко ему зачем? — спросила Катя. — Непонятно, знал ли он вообще о ее существовании и их короткой связи с Данилой?
— Чем больше я думаю об этой блогерше Анне, тем… Понимаешь, Катя, у нее был прямой контакт с Мартой Монро, с самой Мартой Монро. Об этом Кора нам сообщила: Анна Левченко — журналист и блогер — заинтересовалась Мартой, говорила с ней, даже хотела что-то писать о ней. Что она хотела писать? Может, она что-то заподозрила? Ведь в клубе все шушукались об убийстве Василия Саянова. А где сплетни, там и подозрения. Допустим, Анна Левченко заподозрила Марту. А та могла под каким-то предлогом заманить ее во двор незаселенного дома и прикончить. Возможно, как раз это убийство Марта совершила не по заказу, а по своей собственной инициативе, чтобы обезопасить саму себя.
Катя снова «перелистала» снимки в компьютере.
— Мы вроде все с тобой, Лилечка, перебрали, все варианты.
— Я так не думаю. — Лиля покачала головой.
— Нет?
— Меня беспокоит Герман Дорф. Возможно, есть какой-то скрытый мотив, тайная пружина всего происходящего. И она от нас, несмотря на все обилие версий, фактов и догадок, ускользает.
— Надо во что бы то ни стало разыскать эту Марту Монро, — сказала Катя.
— Или подождать, как будут развиваться события.
— Когда еще кого-то убьют? — спросила Катя.
Лиля выключила компьютер. И снова позвонила на номер Марты Монро.
Абонент временно недоступен.
Глава 49
Плоть
Данила стоял у окна и смотрел в темный сад, волнуемый северным ветром, налетавшим с реки. Кривые голые сучья деревьев на фоне порванных в клочья туч. В саду кое-где включилась подсветка, но от этого темные углы казались еще мрачнее, напоминая черные кляксы на нарисованном тушью пейзаже.
Пейзаж с ветром…
Пейзаж с темнотой…
Пейзаж с фигурой у окна.
Данила протянул руку и прикоснулся к холодному стеклу. Он думал о сестре, о Жене. И еще о том, что вот теперь все ее привычки и его привычки, ее маленькие капризы и его подколы, ее великое терпение и тот хаос, что царит в его душе и вокруг — уже не важны.
Пустой, гулкий отель «Мэриотт — Аврора», место, где можно прятаться от проблем…
Уроки латыни и стихи римских поэтов…
Женькина нежность и его безалаберность — те качества, что они унаследовали от матери, которой нет…
Вся
Все это похоже на сад в ночи, на ветер, что развеивает все прахом.
Если приходится разрываться на части между…
Между чем и чем?
Данила стянул через голову серую толстовку, пропахшую потом. Побрел в ванную, разделся там догола.
Смотрел на свое великолепное мускулистое сильное тело — удары на ринге ему нипочем.
Нипочем и это вот — алые следы на шее, на груди, на бедрах. Следы жадных жарких поцелуев взасос, как алая сыпь, как красный лишай.
Когда вас целуют от шеи до пяток, а вы лежите и позволяете делать это с собой, то…
Данила включил воду и встал под душ. А когда ванная наполнилась горячим паром, он протер полотенцем зеркало и улыбнулся себе.
Улыбнулся сам себе в мутном стекле.
Обернув полотенце вокруг бедер, он вышел из ванной и достал из кармана куртки мобильный. Включил его. На дисплее отразились неотвеченные звонки. Все от сестры, от Жени, сам он ей так и не позвонил.
Он нажал кнопку в одно касание, отыскивая номер.
Нет, в этот вечер, сдуваемый северным ветром, сулившим скорый снег и лютый мороз, он хотел звонить не сестре.
Он нашел номер Кати, ожидая, когда та ответит:
А, это ты…
Глава 50
Свет в окне
А, это ты…
Это я, и я у твоего дома…
Звонок застал Катю врасплох. Она недавно лишь вернулась домой с работы — до обеда в Прибрежном ОВД, а после обеда вернулась в главк, где задержалась почти до восьми.
И вот дома. И снова тьма за окном — огни, огни на Фрунзенской набережной. И голос Данилы в мобильном.
— И я у твоего дома. Опять забыл, какая квартира, какой этаж.
— Короткая память?
— Я ж под коксом был.
— Что тебе надо? — спросила Катя.
— Я хочу к тебе.
— Нет, Данила.
— Я очень хочу быть с тобой. Сейчас.
— Нет, — Катя подошла к окну: не видно, не видно его. Только голос в телефоне.
— Я хочу быть с тобой. Мне нужно это, — сказал Данила. — Ты же обещала сыграть роль доброй самаритянки.
— Я сыграла, — ответила Катя.
— Не до конца. Пожалуйста. Ну, хочешь, поедем куда-нибудь? Хочешь в «Мэриотт — Аврору»?
— Нет.
— Куда захочешь, туда и поедем. — Голос Данилы дрогнул. — Пожалуйста, будь со мной сейчас.
Катя… Она не знала, как поступить. Дать отбой, выключить мобильный? Но она ведь так увязла во всем этом деле, что не может вот так просто сейчас отшить его. Не может, потому что… нет, нет, дело вовсе не в том поцелуе… Нет, нет и еще раз нет, хотя… Лиля ведь сказала — надо ждать развития событий. И вот события опять развиваются. Данила снова приехал. Что сулит этот его внезапный порыв — внезапный ли? — для раскрытия дела?