Колесо на крыше

Дейонг Мейндерт

— Ну почему же, на воскресенье я его в канал брошу, оно разбухнет и раздастся. Денька два еще поезжу. А там, глядишь, дождь пойдет, тоже кстати. За всю неделю ни капли. Н-но, трогай! — терпеливо повторил жестянщик. — Хотя уж больно оно ссохлось, боюсь, отмачивай не отмачивай — все равно не поможет. — Он развел руками. — А чтоб новое купить, деньги нужны. Да трогай же, кому говорят!

Лошадь, очевидно, поняла, что разговор окончен, и лениво двинулась вперед, тяжело переступая костлявыми ногами. Фургон заскрипел.

Жестянки

задребезжали, загремели.

До деревни Нес было рукой подать. Но если бы не проворный Аука, жестянщик так быстро туда бы не попал. Лошадь шла медленно, и Аука наловчился на ходу скреплять проволокой старый погнутый обод. Даже «стой» он кричал совсем редко, но уж тут лошадь, несмотря на грохот и лязг, слушалась беспрекословно. Она словно мысли читала: не успеет он рот раскрыть, а она уже стоит как вкопанная.

Работы у Ауки хватало, щебенка любую проволоку вмиг сотрет. Но ему было даже интересно, успеет он за один оборот колеса проволоку прикрутить или нет. Может, ему еще и колесо достанется, как знать! А то ходишь без толку по фермам, лишнего колеса, конечно, ни у кого нет.

Наконец въехали на мощеную улицу деревни Нес. Аука на минуту оторвался от своего занятия и увидел на крыше дома аиста. Он поднялся и улетел, тут же прилетел второй. В деревне Нес аисты уже вили гнезда! Аука насилу оторвал от них взгляд. Тем временем пять проволочек уже оборвались. Пришлось остановить лошадь. Аука привязал три новые проволочки и увидел, что больше нет.

— Проволока кончилась! — крикнул он жестянщику.

— А я всю тебе отдал. Но думаю, как-нибудь дотянем до конца улицы. Я живу в крайнем доме.

Но дотянуть не удалось. Проволочки отлетали одна за другой. Вот-вот обод соскочит.

— Далеко еще? — спросил Аука.

Жестянщик осмотрел колесо, потом протянул Ауке молоток.

— Иди за повозкой и, как увидишь, что обод соскакивает, бей по нему, чтобы на место встал. А я уж послежу, чтобы в выбоины не попасть.

Аука соскочил с телеги и взял молоток. Стукнул по ободу — поехали! Фургон тронулся. Заднее колесо подпрыгивало на булыжной мостовой, но Аука был начеку и беспощадно бил молотком, как только обод норовил соскочить. К бряцанию и дребезжанию добавились еще и тяжелые удары молотка. Шум стоял ужасный. За фургоном увязались дети.

Наконец повозка остановилась у маленького дома. Приехали. На крыльце стояла женщина, она смотрела то на мужа, то на Ауку с молотком и не могла понять, в чем дело. Вокруг стояли ребятишки, уцепившись за платье. Они прятались за маму и с любопытством поглядывали на Ауку. Самого маленького женщина держала на руках, но Ауке все малыши казались одногодками. Женщина взглянула на мужа.

— Совсем, что ли, развалилось? — сердито спросила она.

Жестянщик кивнул.

— Видно, Афке, новое покупать придется. Ничего не поделаешь.

— А ты на новое заработал?

Лицо у жестянщика стало совсем несчастным.

— Неудачно я в этот раз съездил.

А у тебя разве с прошлой недели денег не осталось? — робко спросил он и густо покраснел.

— С прошлой недели? Да ты что? Забыл, что Яне доктора вызывали? — Она повела рукой, будто сразу всех детей хотела обнять.

Детишки тоже присмирели, казалось, вот-вот заплачут. Они уже знали: плохо, когда денег нет. Ясно, нового колеса не купить. Ауке стало жаль жестянщика, захотелось как-то помочь и ему, и его жене, и ребятишкам.

Видно, придется ему в школу без колеса возвращаться.

— А не может бондарь починить? — спросил он. — На бочки же обручи ставит, наверное, и на колесо обод сможет.

От неожиданности жестянщик с женой вздрогнули. Малыши вытаращили на Ауку глаза.

— Смотри-ка, об этом я и не думал, — сказал жестянщик. — К кузнецу сколько раз ходил, а вот к бондарю — нет. Но ведь к нему тоже без денег не пойдешь. — Он взглянул на жену. — Бондарь дешевле обойдется, я думаю.

— Наверное, — успокоилась жена. — Если дорого запросит, так мы лучше помолимся, у бога колесо попросим. За это совсем платить не надо. — И она, сердито поджав губы, посмотрела на Ауку.

— Ну, я пойду, пожалуй, — пробормотал тот.

Ему стало как-то неловко. Что еще сказать, чем помочь? Опустив глаза, он отдал жестянщику молоток. Плохо, когда денег нет. Аука стоял несчастный, с виноватым видом, будто от него зависело счастье жестянщика.

— Спасибо за подмогу, — сказал жестянщик. — Жаль, что колесо дать не могу.

— Пустяки, зато я прокатился с удовольствием, — сказал Аука, и ему тотчас стало стыдно. — В общем, спасибо вам. — Он вконец смутился, повернулся и побежал прочь.

Бегом, бегом отсюда, здесь так печально и тоскливо. Но вдруг Аука остановился. Он снова увидел аистов на том же доме. Они захлопали большими белыми — во все небо — крыльями и опустились на большую, белую — во всю землю — крышу. В клювах они несли длинные камышины. Аука смотрел на них, открыв рот.

Он не заметил, как зашел на чужой двор, — стоял и смотрел, запрокинув голову. Аисты были совсем рядом, прямо над головой. Стоит только руку протянуть — и можно потрогать. Вот из гнезда выпал прутик, зашуршал по крыше и упал прямо к ногам. Аука подобрал его и хотел бросить обратно, но вдруг в окне появилось лицо женщины, и она сердито постучала по стеклу. Аука тотчас опустил руку с прутом. Окно распахнулось.

— Что ты тут делаешь? — строго спросила женщина. — Кто тебя сюда пустил?