Шрифт:
Петр Рыжов, будучи человеком впечатлительным, тоже ждал конца света, переживал по поводу падения метеорита. Даже когда про метеорит многие стали забывать, Петю все равно не покидали мысли о том, что обязательно с ним или с его родственниками что-нибудь случится. Он был уверен, что это будет что-то трагическое. Это «что-то» не давало ему нормально спать по ночам, мешало нормально жить. В то время он служил в армии и был уверен, что домой уже не вернется. Но он вернулся. Хотя ни с ним, ни с его родственниками ничего страшного не случилось, но ощущение что «вот-вот что-то бахнет» Петра не покидало.
А предпосылок к чему-то ужасному на тот момент
— Всё нормально, мальчик! — говорил тогда Яков Иосифович, сильно картавя. — Никуда, кроме «Вкуса жизни» тебя в нашей дыре на работу не возьмут. И дело даже не в тебе, а в том, что времена нынче неспокойные, и каждый за свою шкурку трясется, чтобы не подпортить её. Но тебе-то беспокоиться не о чем, да! У нас ты будешь работать подсобным рабочим… Ты не переживай, что должностишка не звучит. Зато, когда ты отработаешь в нашей организации месяца два-три, я тебя переведу в весовщики. Там и зарплата побольше, и работа почище…
— Спасибо, Яков Иосифович…
— Не стоит меня благодарить, молодой человек, — широкое лицо начальника цеха расплылось в улыбке, очки в золотистой оправе съехали на кончик носа. — Поблагодарите своего отца. Он так вас любит, так заботится о вас… Кстати, вы что закончили?
— Колледж торговли и предп… — начал Петр, но Яков Иосифович его не дослушал.
— Вот и отлично! Будет вам карьерный рост!.. Будут вам и деньги.
Однако ни через три месяца, ни ещё через полгода о повышении в должности не было и речи. И зарплата была копеечной. «Вкус жизни» поставлял колбасу и сосиски собственного производства во многие города России, так что работы у Петра было много. Он работал практически без выходных. Он привык к постоянной боли в мышцах, но не смог привыкнуть к тошнотворному запаху сырья, к шуму оборудования и холоду в цехе. Его от всего этого тошнило. Ему даже в армии так тяжело не было. И если бы не уговоры отца, ни его «подожди чуть-чуть, Яков тебя скоро продвинет», уже давно бы уволился. Причем, без сожаления.
Как-то раз, задержавшись на работе дольше обычного, Петр купил в продуктовом магазине бутылку пива и сидел на остановке в ожидании автобуса. Как всегда, он был на грани нервного и физического истощения. И лишь пиво немного приглушало боль, которая вернется завтра утром. Так было всегда, так будет, пока Петя работает на этом треклятом «Вкусе жизни».
С каждым глотком боль и усталость уходили всё дальше, прячась куда-то вглубь организма, чтобы потом опять вернуться. В сотый или в тысячный раз Петр думал о том, что нужно было ещё девять месяцев назад послать куда подальше и Якова Иосифовича с его обещаниями, и отца, который почему-то верил этому старому еврею и устроиться, куда-нибудь в полицию или в МЧС. Пусть даже для этого придется уехать из этого захудалого городишки — Артемьевска, единственной достопримечательностью которого был музей, который сгорел несколько лет назад.
От раздумий Петю отвлек мужчина лет тридцати в красной спортивной куртке. Он присел рядом с Петром на скамейку, в одной руке у него была бутылка такого же пива, в другой руке — белый пластиковый пакет. «Артемьевское» — так называлось это пиво. Впрочем, других сортов местный пивзавод не производил. Было лишь «Артемьевское» светлое и «Артемьевское»
— Как дела? — спросил мужчина.
— Это вы мне? — спросил Петя, одним глотком осушив бутылку и кинув её в урну.
— Тебе. Тебя ведь Петей зовут? — спросил незнакомец.
— А откуда вы меня знаете? — удивился Петр.
— Я тут всех знаю, — мужчина улыбнулся белозубой улыбкой. — Твоего отца — Михаила Ивановича и матушку твою — Зою Юрьевну.
— А почему я вас не знаю?
— Не знаю, — ответил мужчина. Он порылся в своем пакете и извлек из него бутылку пива «Артемьевское», протянул её Петру. — Угощайся!
— Спасибо, но я… — Петр помахал рукой. — Не хочу. Сейчас автобус подъедет, а кондукторы не любят, когда пассажиры с пивом…
— Держи! — твердо сказал мужчина, открыв бутылку зажигалкой. — Автобуса ещё долго не будет.
— Вы так думаете?
— Я знаю это, — незнакомец хохотнул. — Так же, как я знаю то, что ты служил в войсках стратегического назначения.
— Вот это да! — Петр сделал глоток, отметив про себя, что пиво незнакомца гораздо забористее того, что он купил в магазине. Но это, если верить надписи на этикетке, всё то же «Артемьевское светлое».
— Знаешь, а ведь я — писатель. И где-то в глубине души — психолог. Расскажи мне о том, что тебя беспокоит, чего хочешь ты?
Или пиво так подействовало на Петра, или спокойный, бархатистый голос мужчины, угостившего его пивом, но он вдруг решил излить душу этому незнакомому человеку. А накопилось в его душе много того, чем можно было бы поделиться.
— Знаешь, а ведь меня всё достало, — Петя отхлебнул пива, закурил. — Эта работа… Она меня убивает. Я ненавижу её. И сделать пока ничего не могу. Мне чертовски надоело быть рыцарем ордена блокорезки и лопаты. И уволиться пока не могу. Этот Иосифович… этот жид старый обещает мне карьерный рост, а никакого роста нет. Зарплата… Фигня полная. Но мои родственники все уши мне прожужжали о том, что мне повезло, я — счастливчик…
— Понимаю, — мужчина в спортивной куртке тряхнул головой. — Я тоже когда-то через это прошел. Приходилось мне работать и подсобным рабочим на «Вкусе жизни». А потому я с тобой согласен. Работа у тебя — полное говно, а ты оказался в глубокой жопе.
— Вы даже не представляете, до чего мне бы хотелось, чтобы это всё поскорее закончилось! Работа на «Вкусе жизни» — первая моя работа, но мне уже работать не хочется. Я уже ненавижу всех работодателей, а слово «работа» мне противно. Вообще мне всё надоело. Всё опротивело. Хочется, чтобы всё однажды изменилось, стало по-другому, чтобы не было этих проблем…
— Как мало тебе нужно для счастья! — мужчина рассмеялся.
— Не мало, — Петя сделал ещё один глоток, посмотрел на звездное небо. В тот момент пиво «Артемьевское» показалось ему невероятно вкусным и пьянящим. Он не понимал, почему раньше ему казалось, что это пиво — моча ослиная. Нет, он никогда не пил ослиную мочу, но представлял, что на вкус она должна быть противной.
— Если ты этого искренне хочешь, твое желание исполнится, — произнес незнакомец. В тот самый момент к остановке подъехал автобус.
— Ладно, всего вам хорошего, — Петр соскочил со скамейки, направился к автобусу. На половине пути он остановился и обернулся назад. — Кстати, как вас…
Незнакомца и след простыл. А на скамейке осталась стоять недопитая бутылка пива. В голову Петру пришла мысль, что его собеседник исчез нереально быстро, словно испарился, но он отогнал эту мысль, как назойливую муху и запрыгнул в автобус.