Колесо войны

Сахаров Василий Иванович

– Да.

– Будь спокоен и зла от них не жди. Они, конечно, себе на уме и порой излишне скрытничают, но, учитывая, что на тебе знак их богини, можешь относиться к ним как к друзьям. Таково моё мнение. Однако спуску им тоже не давай. Чуть что-то не так, вызывай на беседу настоятельницу храма и говори прямо, чем ты недоволен и что тебя не устраивает. В своих владениях ты полновластный хозяин, и жрицы должны тебя уважать.

– Это понятно. Но пока мне зацепиться не за что. Жрицы вокруг моей супруги и сестёр вьются, о чём-то с ними подолгу разговаривают и, как мне кажется, склоняют их к тому, чтобы они тоже стали служительницами Ракойны. В принципе это неплохо, но мне не нравится, что подобная вербовка ведётся в

обход меня.

– Ничего. Насильно твоих близких в храм никто не потянет. Богиня всегда сама выбор делает, поэтому не переживай. У нас с Ириф две дочери, и ничего, ни одна из них жрицей не стала. Да и быть служительницей богини, как ты правильно подметил, не так уж и плохо. Ограничений в личной жизни у жриц никаких, а ответственности и понимания жизни больше, так что семейных скандалов на порядок меньше. Опять же живут они дольше обычных людей, и молодость вместе с красотой до двухсот лет сохраняют.

– И всё же мне как-то неспокойно.

– Это само собой. Но всё пройдёт, и жизнь наладится. По собственному опыту знаю, потому и говорю. И вообще, Ройхо, радуйся. Твою особу для чего-то выбрали, но с тебя ничего не требуют, по крайней мере пока. Вот и наслаждайся этим.

«Ну да, – мысленно согласился я с Грачом и вспомнил старую земную песню из советского периода: – „Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает”. Может, песня о любви немного не в тему, но слова в принципе верные и подходят под разные жизненные ситуации».

Алай Грач остановился возле своей палатки, где копошились его ученики, пакуя вещи, и, кивнув на них, я сказал:

– Вижу, вы в самом деле торопитесь?

– Есть такое дело. Император хочет прогуляться на фронт и республиканцам под зад коленом наподдать, чтобы не наглели, сволочи. И меня, вспомнив о моей репутации среди жителей Востока, пригласили в этом походе поучаствовать. – Жрец расплылся в масленой улыбке, довольно потёр ладони и, прежде чем мы расстались, добавил: – Ладно, бывай, граф. Думаю, ещё встретимся. И не забивай себе голову лишним, ни к чему это. Придёт срок, и всё встанет на свои места, а пока живи прежней жизнью, учись, воюй и крепи оборону своего графства. Времена сейчас смутные, и, что нас ожидает впереди, даже боги не знают. Удачи!

Вновь поклонившись, я пожелал жрецу доброго пути и спустя пару минут уже ехал в свой замок. После обряда и разговора с Грачом мне стало гораздо спокойней, я быстро настроился на рабочий лад и задумался о том, что сегодня предстоит сделать.

Первым делом надо разобрать почту и присланные Тет-тау документы. Затем будет доклад Рамиро Бокре о завершении переселения крепостных семьи Ройхо в графство, а после мы с ним подобьём полученные от продажи зимних трофеев денежные суммы. Потом я обещал Трори немного позаниматься с ним фехтованием. А вечером вблизи замка во главе с Рольфом Южмаригом появятся четыре десятка оборотней, которые готовы мне служить, и надо будет с ними пообщаться и проверить их воинские навыки. Так что до полуночи работой я обеспечен. И ещё надо бы написать письмо брату Айнуру, который учится в военном лицее «Крестич» и свой первый отпуск проводит не в родовом замке, а в столице, куда всех кадетов отправили в добровольно-принудительном порядке на стажировку в гвардейских ротах. А жаль, я на Айнура рассчитывал и хотел, чтобы он помог мне в делах. Но против воли императора не выступишь, тем более по такому незначительному поводу, как изменения в системе подготовки курсантов, поэтому ограничусь только письмом.

Да уж, забот хватает, а времени на их решение очень и очень мало. Нет-нет, да накатывает на меня недоброе предчувствие, и приходит понимание того, что надвигается гроза. Видимо, ваирцы, про планы которых я ничего не знаю, с подачи республиканцев готовятся навестить имперские берега, и мне придётся их встретить. А что я могу им противопоставить? Не так уж и мало.

Но в целом силы мои невелики. Это триста пятьдесят дружинников, сорок оборотней и один маг. Правда, вскоре вернётся из рейда в провинцию Вентель лейтенант Богуч и с ним полсотни воинов. Помимо этого на днях приедет старый маг школы «Мир» Херри Миан, у которого истекает краткосрочный контракт с герцогом Куэхо-Кавейром, и я пригласил его к себе на службу. Итого, не считая ополченцев, вместе с офицерами у меня четыреста пятьдесят воинов и два мага, и можно рассчитывать на помощь жриц Улле Ракойны, дружину моего сюзерена и бойцов барона Эхарта. Ха! Есть чем непрошеных гостей встретить, и, если ваирцы всё же появятся, тяжко им придётся. Это факт!

От добрых мыслей хорошее настроение поднялось ещё на один уровень, и, прищурив глаза, я посмотрел в синее безоблачное небо. Вобрав в грудь напоенный солью и йодом морской воздух, я подумал, что жизнь по-прежнему прекрасна и удивительна. И, подбодрив своего жеребца свистом, бодрой рысью направил его к замку. Впереди полноценный рабочий день пограничного имперского владетеля, а значит, время дорого.

Глава 22

Ваирское море. Остров Данце. 15.04.1406

Галера «Дочь порока», рассекая волны окованным медью носом, вошла в гавань города Данце. Опытный кормчий, местный уроженец Бран Мольвер, уверенно вёл продолговатый, похожий на акулу корабль к каменному причалу. Капитан Каип Эшли по прозвищу Седой, крепкий скуластый брюнет лет сорока с сединой на висках, один из многочисленных потомков полковника имперской гвардии Лютвира, который после смерти Квинта Первого объявил себя королём архипелага Ташин-Йох, но был убит ратовавшими за республику сподвижниками, незаконнорожденный сын Эльвика Лютвира, бывшего главы Совета капитанов острова Данце, как обычно, находился на носу своей галеры. Он всматривался в раскинувшийся вдоль уютной бухты и по прилегающей к морю горе большой город, который состоял из множества белых построек, с населением в шестьдесят тысяч человек. Седой радовался возвращению в родные края и представлял, как сейчас, увидев его грозный корабль, засуетились на берегу самые разные люди. В первую очередь это скупщики добычи и торговцы, корабелы и оружейники, трактирщики и проститутки. Ну и конечно же простые моряки, которые за зиму пропили всё нажитое ими в походах золото и теперь наверняка надеются получить место в команде Седого или на худой конец послушать в таверне рассказы более удачливых собратьев по ремеслу и выпить дармовую чарку креплёного вина.

Окрашенный в чёрный цвет корпус «Дочери порока» и флаг Каипа Эшли с бесстыдно расставившей ноги обнажённой грудастой шатенкой с кривым красным мечом в руках на синем фоне узнали бы в любом уголке пиратского архипелага. Каждому жителю Данце было известно о многочисленных подвигах этого капитана, а главное, все знали о том, что капитан Каип Эшли ходит в походы не только весной, летом и осенью, но и зимой. Всегда этому жестокому и беспощадному предводителю пиратов сопутствовала удача. И никогда он не приходил в родной порт без добычи: то имперское торговое судёнышко захватит, то ценных рабов, то сундуки с драгоценными камнями или новенькими иллирами.

Вот и сейчас Эшли в трюмах своего корабля вёз неплохой хабар. Всю зиму он охотился на имперских торгашей вдоль западных берегов Эранги и вблизи океанского архипелага Гири-Нар. Не раз его галера попадала в жестокие шторма, которые уводил в сторону сильный и умелый корабельный маг. Два раза команда «Дочери порока» готовилась поднять бунт, но свирепость Седого и преданных ему офицеров смогла удержать суровых морских волков под контролем капитана. Всякое случалось в этом походе. Однако Эшли не сдавался, он ждал момента, когда сможет урвать жирный кусок. И наконец дождался.