Колхоз. Назад в СССР. Книга 4
Шрифт:
Вот учит меня жизнь, учит… Учит, учит… А я все равно дурак дураком. Надо было тем Андрюхиным словам придать больше значения. А я опять пропустил мимо ушей
Глава 4: О том, как поучительно давать желаемое и о фокусах подсознания
– Это что? – Светланочка Сергеевна элегантно указала пальчиком в сторону погоста и для пущего эффекта подняла вопросительно одну бровь.
Вот ведь интересная штука. Даже пальцем она не "тыкала", а "указывала". Интеллигентка, чтоб ее…
– Это, мамочка, кладбище. Странные вопросы
– Георгий… – Маман в два шага оказалась рядом, схватила меня за локоть, потянула к себе, а потом зашипела прямо в лицо, – Я знаю, наглый ты мальчишка, что это – кладбище. Какого дьявола мы сюда пришли?
– Ну лично я, потому что есть распоряжение от вышестоящего руководства сделать оценку места будущей работы. Андрюха, потому что он – моя правая рука. Матвей Егорыч должен был ещё присутствовать. Не сложилось… Вот он – моя левая рука. А ты… – Я поднял свободную конечность, ту, за которую не цеплялась разъяренная дамочка, посмотрел на нее задумчиво, – Все. Сорян. Руки кончились. Хочешь, будешь ногой? Согласен назвать твоим именем сразу обе. Не чужие всё-таки люди.
– Драть тебя надо было в детстве… Много и сильно… – Прокомментировала мои слова госпожа Милославская и даже пару раз прищелкнула языком. Это, наверное, ей представилась картина, как она гоняет старшего сына ремнем. Поздно.
От злости у дамочки периодически скрипели зубы. Или это не у нее… Андрюха рядом ещё застыл. Могли скрипеть его челюсти. От пережитого. Братец стал невольным участником нашей семейной ссоры. А это – то ещё испытание, как оказалось.
– Ясно. Не хочешь ноги… Ну, извини. Другие органы предлагать как-то неприлично. Мать, все же.
Меня очень сильно не устраивало присутствие маман. Но эта настойчивая женщина, как только мы с Андрюхой собрались выйти со двора, нарисовалась на крыльце с категоричным заявлением, что она пойдет с нами. Так понимаю, Семён немного утратил доверие в ее глазах и Светланочка Сергеевна решила лично составить мне компанию. Не могла она смириться с тем, что за два дня моя репутация не пострадала ни разу. Не верила, что нет косяков.
– Зачем? – Я обалдел от такого поворота.
Ещё официальная мать за мной не таскалась по селу. Вообще сумасшедший дом какой-то. Мало говорят о Жорике Милославском, что ли? Теперь ещё цирк с клоунами явился.
– Соскучилась! Хочу проводить все свободное время с сыном. С любимым сыном! – Заявила она, задрав подбородок. Мол, давай, поспорь.
Как назло, во дворе обозначился Виктор. Он только что вернулся с пруда и теперь пытался обойти сестру, которая загораживала ему дорогу к дому. Дядьку я уважал. При нем не хотелось собачиться с Милославской. Стрёмно как-то.
– Жорик, да возьми ты ее с собой, в самом деле. Прогуляетесь. – Сказал в сердцах Виктор.
Походу, терпеть присутствие Светланочки Сергеевны ему было ой, как, непросто.
– Куда? На клад… – Андрюха честно собирался задать вполне разумный вопрос: давно ли погосты стали подходящим местом для семейных прогулок?
Однако,
Братец как-то не громко всхлипнул и осекся. В этом он уже поднаторел. Научился понимать сразу, если смотрю с выражением "заткнись, придурок", лучше реально заткнуться. А я для себя решил. Госпожа Милославская хочет следить за мной лично? Не вопрос. Я ей сейчас устрою показательное выступление. Чтоб больше не хотелось.
– Конечно, мамулечка. Идём.
Светланочка Сергеевна опешила от неожиданности. Она не надеялась на такую быструю победу. Думала, сейчас начну спорить, психовать и все такое. А вот хрен там! Настоящий Жорик, скорее всего, так и повел бы себя. Но я – не он.
– Ты уверен? – Поинтересовалась она с сомнением.
– Естественно! Идём.
Я развернулся и вышел со двора.
– Погоди…Так мне надо переодеться! Неприлично ходить по улице в домашнем! – Крикнула маман.
Но потом поняла, что останавливаться, тем более, ждать кого-то, не собираюсь, и рванула следом, прямо как была. То есть в той самой пижаме, при создании которой было ободрано несколько павлинов, и тапочках с весёлыми, пушистыми, помпонами, розового цвета.
– Георгий, мне нужно поменять одежду! Слышишь? Не могу же вот так! – Светланочка Сергеевна вприпрыжку бежала следом за мной.
– Тебе нужно, ты и меняй. – Я пожал плечами, мол, это же очевидно.
Андрюха прыгал рядом, каждый раз закидывая оба костыля на приличное расстояние. Поэтому передвигались мы с ним достаточно быстро.
– А-а-а-а-а-а… Я поняла. Хочешь, пока буду приводить себя в соответствующий вид, сбежать по-тихому. Думаешь, не рискну идти по деревне в домашнем. – Маман не отставала и упорно мчалась следом.
Ее прикид уже оценили некоторые соседи, оказавшиеся в этот момент возле своих дворов. Только что пальцем не показывали, похохатывая между собой. Ну, ясное дело. Опять Милославских показывают.
– Зачем же по-тихому? Даже не скрываю, именно этого и хочу. Иди домой, переодевайся. Потом догонишь. Если получится, конечно. А я очень постараюсь, чтоб не получилось.
– Ах так? – Светланочка Сергеевна решительно распустила пояс, а потом заново завязала его, только теперь на узел.
Верхняя часть пижамы имела широкий запах и была пошита в виде кимоно. Наверное, маман сделала это, чтоб не потерять столь фееричную вещь во время деревенской прогулки. Или опасалась, кто-то захочет у нее отнять потрясающее произведение дизайнерского искусства. Где только откопала, не пойму. Порядочные советские женщины попугаев из себя не строят.
– А я все равно пойду с тобой. – Решительно заявила Милославская.
– Иди. Кто спорит? Тебя же вся деревня только ненавидит. А так ещё поржут хоть от души. – Я пер вперёд, не останавливаясь.
Тем более, раз эта особа увязалась с нами, дорога теперь одна – на кладбище. За дедом Мотей можно не заходить. Смысл? Все равно никто не даст насладиться уединением и посвятить время разработке деталей моего гениального плана. Так, кажется, выглядели фантазии братца?
– Да плевать я на них хотела! Колхозное жлобье! Быдло!