Колхозное строительство 6
Шрифт:
Вот показывают бедные русские деревушки, типа Захарьинских Двориков, которые Пётр с Марселем в успешный холдинг превратили. Тут — в разы беднее. И это вот в такую нищету советские евреи рвутся! И в городе нищета, и в деревне. Плюс четыре арабо-израильские войны. Плюс всеобщая воинская повинность. Двухмиллионный Израиль в 1973 году выставит армию в четыреста тысяч человек. То есть, все встанут под ружьё, кроме детей. Даже старики и старушки. И, самое интересное, наваляют почти полуторамиллионной группировке арабских стран. Дойдут до Дамаска, и у города Суэц окружат египетскую армию. Только вопли из СССР и благодушие США позволят вернуться к статус-кво. И ведь Израиль несколько раз предлагал просто отдать захваченные территории. Нет, не брали. Решили отвоевать. Вояки, мать их!!! Зато закончится всё замечательно.
Одним словом, довольный вернулся Пётр в гостиницу. Завтра бы ещё матч с матерью Израиля выиграть — или хоть вничью свести.
Событие шестьдесят первое
Как только вы встанете на нашу точку зрения, мы с вами полностью согласимся.
Держим покер-фэйс. Без разницы нам — согласится госпожа Премьер-министер, не согласится. Их бин посоль писа (ть). Вспомнил про Голду как раз. Чуть не улыбнулся и игру не поломал Пётр. В самом начале существования государства Израиль первым его признал СССР. Сталин решил, что евреи будут под его дудку плясать, — не получилось. Американцы засыпали бабками и увели эту кобылу в своё стойло. Но тогда ещё нет — Голду отправили послом в Москву, и она развернула кипучую деятельность среди наших евреев. Даже в синагогах речи толкала. Так вот про фразу: Голда притворялась, что русского не знает. Жена Молотова Полина Жемчужина на приёме обратилась к Голде на идиш. Та спросила тётечку, откуда такое чудное знание языка.
«Их бин а идише тохтер» («Я — еврейская дочь»), — воскликнула Жемчужина.
Сталина это взбесило. Сделали всё, чтобы Голда как можно быстрее убралась восвояси. Разогнали даже Еврейский Антифашистский Комитет — генерал Крейзер, который там состоял аж в президиуме, еле-еле избежал тюрьмы. Генерал Кац не избежал.
Переговоры начались неудачно. Ну, или удачно, но не для всех. Яков Григорьевич Крейзер — старенький, да тут такая жара и волнение — загремел с инфарктом в больницу. Голда Меир сама вызвала скорую, сама ему виски до приезда бригады водичкой смачивала. Рычала на припозднившихся медиков. Потом объявила перерыв на час. Генерал в больничке оклемался, сказали — оставят тут на несколько дней. Назад сразу нельзя. Ну и ладно. Вот возобновились.
Пётр рассказал о придуманном турнире. Сидит теперь, изображает безразличие.
— Зачем же нашим футболистам это делать? Проиграют корейцам и не поедут на чемпионат мира.
— Разрешите напомнить вам, госпожа Премьер-министр, что совсем недавно, в 64-м году Израиль проводил кубок Азии. Из шестнадцати участников одиннадцать отказались ехать, вы выиграли турнир, но над вами все долго потешались и издевались. Кроме того, ранее уже была ситуация, когда во время отбора на Чемпионат мира-58 несколько стран отказались играть с вами. В ФИФА были вынуждены для какого-то подобия порядка организовать стыковые матчи с Уэльсом, ваши их проиграли и не прошли на мундиаль. Как думаете, если будет ещё несколько бойкотов, то как поступит ФИФА? Когда ей надоест? Сколько трудных подростков, которые могли бы спустить лишнюю энергию в футбол, станут вместо этого хулиганами и бандитами, когда вашу сборную отправят соревноваться с верблюдами и шакалами?
— Прискорбная ситуация. А есть выход? — тоже не поморщилась. Железная!
— Ну, господин Густав Видеркер, президент УЕФА, по совместительству является крупнейшим ковровым магнатом и моим торговым партнёром. Мы много наших ковров-картин отправляем ему в Швейцарию. Ажиотажный спрос! Он может меня выслушать. Можно попросить его принять Израиль в УЕФА — будете европейцами. Потом и остальные федерации перетащите в Европу. Там бойкотов не будет. Надеюсь.
— Так себе, конечно, перспектива. Мы европейским спортсменам не ровня.
— Побивая слабых, сильным не станешь.
— Поможете добыть хорошего тренера из Европы?
— Попробовать можно — но путь ущербный. Нужно развивать детский и юношеский футбол, строить стадионы. Детские площадки спортивные.
— Это понятно. Вы же видите, как мы живём! Арабы, — вот, дрогнула, скривилась. Кто хочет воевать вечно? Дебилы?
— Тут помочь не могу. У вас США за спиной.
— Это понятно. А вы-то, господин Тишков, зачем в это ввязались? Не верю я в эти кубертэнства — с вашей-то репутацией. Навела
— Я тут сейчас пытаюсь Казахстаном управлять. Там та же проблема, что и у вас — вода. Нужны ваши технологии, знания, оборудования для дождевания и, главным образом, капельного полива. А нашей молодой еврейской республике совсем не помешает хороший племенной скот. Ну, пока Яков Григорьевич лечится, обсудите с ним — авось ещё чем друг друга взаимовыгодно порадуете.
— Вот теперь всё сходится. Теперь я вам верю. А то — посоль писа! Но ширма замечательная. Ведь можете на Нобелевскую премию замахнуться. Помогу. Пётр Миронович, я понимаю, зачем вы привезли с собой Гагарина, да и остальных людей — только вот чуть не прокололись. Фурцева сюда совсем не вписывается. Она не очень-то любит евреев. Как-то публично заявила, что количество евреев-студентов должно быть равно числу евреев-шахтёров. А сказать вам страшную тайну? Только на меня не ссылайтесь. Furzn на идиш, знаете ли, означает «пердеть». Уж простите старуху, — закаркала. Ну, мы с бабками-Ёжками дело уже имели, знаем — это смеются они так. Нда, едва не дошло ведь до греха.
— Думал, вы похожи. Она — тоже пламенный социалист.
— Нда, молодость. Ну, у нас, стариков, есть преимущество. Мы можем писать мемуары.
— Вам рано на покой.
Так хотелось сказать: «Выиграйте сначала для СССР войну Судного дня».
Глава 26
Событие шестьдесят второе
На вершине горы сидят Орёл и Чебурашка. Орёл говорит:
— Ну что, Чебурашка, полетели дальше…
А Чебурашка отвечает:
— Посидим ещё. Пусть уши немножко отдохнут.
В ста семидесяти километрах к востоку от Алма-Аты находится кусочек Гранд-Каньона. Выпилили и перенесли в горы Тянь-Шаня. При этом кто-то выбирал — не абы какой кусок выпилили, а самый красивый. Называется он ущельем Замков. Вода и ветер понастроили из песчаника. Раньше это место было дном моря, скопились осадочные породы. Потом столкнулись две плиты, и стали выдавливать этот Тянь-Шань наверх. Сначала, наверное, дело шло быстро, но сейчас, учёные говорят, по миллиметру в год. Расслабились, видно, там, под землёй, грешники, и черти рулить устали. Ничего — Петра спустят, он там порядок наведёт, будут быстрее подниматься к небу. Пусть название оправдывают. Переводится как «Небесные горы», причём под словом «Небо» понимается «Бог». Так тут считается по древней вере.
Первого мая — всенародно любимый праздник. Демонстрация. Это потом, под конец, уже при Горбачёве, загонять будут — сейчас в радость. Пройтись под музыку, под флагами и транспарантами. Не сильно разборчивый лозунг с щелчками и кряканиями, и потом: «Ура, товарищи». И вся площадь в ответ: «УРА»! Праздник. Кто и остограмится. Не беда. Гармошки играют, частушки поют. Правда — праздник!
В этом году нечастое явление произошло: первое и второе мая выпали на четверг и пятницу — получалось целых четыре выходных. Решили всем семейством после демонстрации и небольшого фуршета в ЦК на Комсомольской выбраться на дачу. Дача недалеко, примерно на полдороге от Алма-Аты до строящегося Медео. Досталась в наследство от Кунаева. Сложные чувства вызывала. Место красивое — берег речки Малая Алматинка. Не совсем берег, но близко. Река быстрая, горная, шумная. Слышно её. Среди неизвестных деревьев с похожими на тополиные листьями стоит несколько домиков. Главный — сама дача, двухэтажный теремок из бетона. Из крыши пытались сделать мансарду, но бросили. Высота теремка и его размеры непропорциональны: вверх больше, чем в длину и ширину. Микро-небоскрёбик. Ещё бы один этаж — и смотрелось бы просто дико, а так — убого. В десятке метров — второй изыск архитектуры, кухня. Шестиугольник в основании, с почти круглой крышей — юрта этакая. В основном из стекла, и дощечкой некрупной оббита. С небоскрёбиком не то, что не в одном стиле — а просто ну совершенно не гармонирует. Ещё есть беседка. Или навес? Стен-то нет. Вместо газона — пыльная земля, и кое-где асфальт. Как там в песне Паулса: «Что за чудак здесь чудит»? Как-то вроде этого. Может, не чудак, может, покрепче даже. Не иначе, Ленинскую премию за этот ансамбль архитектору дали — и это, поди, тот же чудак, что и Завидово проектировал. Кунаев с Брежневым ведь были друзья, да охотники ещё оба.