Колхозное строительство 72
Шрифт:
Подписали Керту с Эндрю несколько сотен альбомов и синглов, пофотографировались с актёром низкосортных фильмов категории «B» Рони по кличке «Гиппер», да и поехали обратно в особняк к Ньюмену.
Народу ещё больше, чем в прошлый раз, и видно, что люди постарше. И без золотых мужиков в кармане видно, что перцы заслуженные. Не она придумала – Маша как-то выдала.
Показали сначала творение Редфорда. Хлопает народ, «браво» кричит. Шедевром обзывают. Потом показали клип с Керту и Ньюменом по сценарию Тишкова. Не хлопают. Сидят, пальцами в носу
Пока заслуженные поправляли бабочки и ковыряли в носу, включили клип с Алфёровой. Керту сразу стало понятно, что далеко ей до Ирины – там страдание и какая-то женственность так и прут. Аж на слезу в конце пробило. И оскароносцы за платочками потянулись. Бабушка одна дак и навзрыд заплакала – увели её.
Один из аксакалов подошёл к Редфорду и так одобряюще похлопал его по плечу.
– Вы подаёте большие надежды, Роб. Это стопроцентный «Оскар» за короткометражку. Ничего лучше в жизни не видел! Только одно «но»: вот тот удар ногой эта хрупкая девушка должна сделать, как первая – иначе чуть уходит смысл песни. Добавьте этот кадр, и я приложу все усилия, чтобы Academy Award стала ваша.
– Кто это? – шепнула Керту, стоящему рядом Эндрю, тоже платок мусолящему.
– Билли Уайлдер, самый известный режиссёр и киносценарист. У него шесть «Оскаров».
– Может, ему надо сказать, что сценарий Команданте написал?
– Керту! Умоляю тебя, помолчи. Ты даже не представляешь, на какую высоту сейчас взлетит эта девочка, да и вы со своей песней! Считай, что у Тишкова и Маши уже тоже «Оскар» есть: за лучшую песню и лучшему композитору. Зато Редфорд теперь с потрохами наш.
– Ну, тебе видней. Правда, я не очень представляю, как Алфёрова будет делать фронт-кик.
– Научишь.
– Нам ведь нужно пацанов забрать! Сейчас это ещё на пару дней затянется.
– И хорошо. Будем выводить вас в свет. Вас должны запомнить.
Событие семнадцатое
– Дорогая, я принёс сыворотку правды. Сейчас мы узнаем, как ты ко мне на самом деле относишься.
– Как ты меня бесишь! Типичный мужлан, рохля, ничего по жизни не можешь! Ненавижу тебя! Я уже полгода сплю с нашим соседом!..
– Погоди-погоди, её нужно сначала выпить…
Пётр трясся в маленькой «Сессне», которую пилотировал Гагарин, и проклинал всё на свете. Да на этом самолётике летом можно над колхозами кружить. А лететь больше четырёх тысяч километров из Москвы в Алма-Ату – это настолько слабенькое удовольствие, что аналогом можно дыбу выбрать. В обоих случаях мучения – так на дыбе хоть тепло, рядом жаровня горит, на которой щипцы всякие раскаляются. К тому же шашлычком от тебя попахивает. Перегрелся – так душ Шарко под рукой. А тут? Нет, баста, карапузики, кончились арбузики. Прилетит и сразу Бику позвонит – пусть ещё один «Боинг» покупает. Один будет товарищ Тишков в аренду
Хотел рейсовым лететь, но он только под утро. Есть возможность с пересадкой через Ташкент, но выигрыш – всего пара часов. Дозвонился до Гагарина, а он как раз собирается в Павлодар с голландцами.
– Юрий Алексеевич, там у меня на дочерей покушение было. Может, партнёров кто другой пока сопроводит, а вы меня на «Сессне» до Алма-Аты, а потом назад в Павлодар? Вам удовольствие полетать, а мне домой надо. Непонятное какое-то покушение, разбираться нужно.
– Да что вы!!! Живы хоть?! Конечно, Пётр Миронович, выезжайте, я на Внуково подгоню птичку.
Вот уже три посадки на дозаправку делали. Хорошо, удалось до Гречко дозвониться, и он на военные аэродромы команду дал – заправлять красный самолётик немедленно по прибытии, в первую очередь. И не садить по нему из зениток, а то ещё попасть могут. Можно было воспользоваться и своим старым «Боингом», его сейчас передали в управление Совета министров. Правительство по стране развозит, но, как назло, Косыгин полетел в Хабаровск – что-то там наклёвывается по Линь Бяо. Алексей Николаевич из Москвы его отпустил, только попросил шашкой сильно не махать и преступников по фонарным столбам не развешивать, а то вдруг народу понравится.
Прилетели поздно вечером. Пока всех обзвонил, пока договорился, пока до Внуково добрался, плюс четыре посадки-заправки, ну и летели на восток, навстречу Солнцу, плюсом три часа. Почти час ушёл на агитирование Цинева послать с ними специалиста специального. Очень не хотел Георгий Карпович к крайним мерам переходить.
– А ты уверен, что это не как в прошлый раз на Кунаева, какая международная шваль организовала? – зарычал, наконец, Пётр.
– И что, прям так срочно? Отправьте его в Москву.
– Хрен! Я ему паяльник в задницу лично засуну, но правду добуду.
– Паяльник?..
– В кино американском смотрел, – осторожнее надо быть.
– Хорошо поедет с тобой специалист, и дам я ему разрешение на укол одной дозы амобарбитала. Больше не проси. Если вскроется группа, то с остальными будем решать, как брать и где допрашивать. Ну, и про Хрущева вспомни. Он ведь овощем после укола стал. В психушке сейчас отдыхает.
– Не-ет, этого расколоть надо до донышка.
– Ох… Лучшего специалиста отправлю. Когда нужен?
– Через полчаса во Внуково.
– Торопыга. Через час. Всё, езжай с богом. Косыгин знает с Шелепиным?
– Знают, доложился.
И в самом деле только через час эскулап с чемоданчиком появился. Как в фильме детском про конфеты храбрости, жёлтенький такой.
Сперва в Алма-Ате завёз специалиста в областное КГБ, потом домой рванул – а там в целом всё спокойно. Вокруг дома шастают несколько десятков людей в форме и без, а внутри сидят пельмени лепят. Идиллия. Все живы-здоровы, и даже четырёхлетний Юрка кособокие сооружения время от времени выдаёт. Помощник растёт.