Колин
Шрифт:
Селена ахнула, а Колин рассмеялся.
– Как видишь, я в порядке. Спустя несколько кошмарных моментов я вспомнил предыдущие семьсот лет моей жизни и выбрался оттуда.
– Такая долгая жизнь, - пробормотала она, и он пожал плечами, казалось, слегка смущаясь.
– Ты удивишься, как мало всего я узнал. Хотя должен сказать, приятно было пересмотреть ее вновь.
Они неспешно вошли в высокую открытую комнату с мраморными статуями. Жутковато было смотреть на удивительно реалистичные статуи, замершие в своих позах, пока мир вокруг менялся. Селена обернулась и увидела, что Колин с нежностью смотрит на статую
– Она очень красивая, - тихо сказала Селена. Скульптор в своей работе воссоздал нечто живое. Статуя выглядела так, будто вот-вот начнет дышать.
– Такой она и была. Она была маленькой девочкой, которая часто бегала по площади, возле которой я какое-то время жил. Служила на побегушках у своей матери. Скульптор, венецианец по имени Верроне, платил ей каждый день, чтобы она приходила позировать. Ей нравились его обезьянка и его попугай, а вот до одежды, в которую он ее одевал, ей не было никакого дела. Он делал наброски и в ее обычной одежде, и ее мать их бесконечно ценила.
Между ними повисло молчание, тяжелое и задумчивое, но не болезненное. Селена осознала, что находится в обществе человека, который прожил почти тысячу лет, и это несло с собой определенное бремя. Она хотела сказать что-то, но тут они оба услышали приближающиеся шаги. Эхо здесь было таким громким, что невозможно было понять, откуда идет охранник, и с приглушенным ругательством Колин нырнул в узкий альков.
Селена уже начинала паниковать, когда он потянул ее за собой.
– Идем, - прошептал он, и не имея других вариантов, она позволила ему затащить себя туда же.
Секунду спустя галерею обшарил луч света, и ночной сторож медленно прошел в сумерках, насвистывая себе под нос.
Селена застыла совсем как одна из мраморных статуй, украшавших галерею. Охранник, казалось, проверял каждую из них. И хоть она ценила его явную любовь к хорошему искусству, он уж слишком не торопился.
Рука Колина, обнимавшая ее за талию, не давала Селене упасть на пол, и когда это перестало быть ее главной заботой, она ощутила кое-что другое. Как тесно его тело прижималось к ней в узком алькове. Как от его теплого дыхания шевелятся ее медные волосы. Как его большой палец рисует круги на нежной коже ее бока. Селена не знала, почему он это делает - то ли потому что умышленно пытается ее дразнить, то ли его просто нервировало, что ночной сторож питает такой интерес к мраморным статуям. Но это сводило ее с ума. Селена слегка наклонила голову и осознала, что щекой чувствует его дыхание. От этого по всему телу пробежала дрожь чистого удовольствия. Она видела, какие прекрасные у него губы.
Чуточку поддавшись искушению, Селена слегка повернула голову. Она не напрашивалась на поцелуй, но ощутила удивительное глубинное наслаждение, когда ее губы слегка задели его подбородок. На нем уже проступила легкая щетина. Она чувствовала аромат его одеколона, ощущала, как напряглось его тело. Его дыхание немного участилось, и на секунду Селена очутилась на грани того, чего сама до
– Он ушел.
На долю секунды Селена не понимала, о чем он. Но повернувшись, увидела, что они опять оказались наедине с мраморными статуями. Одна из женщин, поднимавшаяся из пены морской, словно смотрела прямо на нее. Улыбка женщины, игривая и понимающая, заставила Селену покраснеть. Чтобы скрыть свое смущение, она выбралась из алькова. Мгновение спустя она посмотрела на Колина, который все еще стоял там, как будто еще одна статуя.
– Ну? Ты идешь?
– О чем ты думала пару секунд назад?
В его голосе звучали поддразнивающие нотки, от которых у Селены потеплело внутри, а щеки сами залились румянцем.
– Что я не хочу попасть в тюрьму за проникновение в музей?
– Ты знаешь, что я не допустил бы этого, - легко заявил Колин.
– И мне кажется, ты думала вовсе не о тюрьме.
Иногда острый язычок Селены не подчинялся ей самой. Однажды он явно доставит ей знатные проблемы. И сейчас он видимо решил, что она не справляется с ситуацией самостоятельно.
– Ну, так почему бы тебе не показать мне, о чем я думала?
– спросила она.
Колин широко улыбнулся. Как охотящийся тигр, он выбрался из этого алькова, оказавшись в считанных дюймах от нее, и она вновь столкнулась с его аппетитной фигурой и габаритами. Она была миниатюрной женщиной, и он возвышался над ней. Улыбка, сиявшая на его лице, была откровенно хищной, и Селена осознала, что пятится назад.
– Куда ты идешь, Селена?
– промурлыкал Колин.
– Я думал, ты хочешь, чтобы я показал тебе.
– Хмм, я думаю об этом.
Она пятилась, а он следовал за ней. В то же время она понимала, что позволит ему поймать себя. Но тут завыла громкая сирена. Селена едва не выскочила из собственной шкуры. Слишком поздно она осознала, что видимо пересекла какую-то лазерную ловушку.
Колин выругался, и она тут же снова оказалась прижата к нему. Они очутились посреди тропических джунглей.
– Ты... ты перенес нас в Южную Америку?
Над самыми их головами раздалось радостное чириканье птичек, и Колин улыбнулся.
– Нет, это оранжерея. Но красиво, да?
– Изумительно.
Освещение здесь было приглушенным, и Селена отважилась приблизиться к дереву, которое казалось слишком крупным, чтобы быть частью оранжереи, и осознала, что оно должно было создавать сумерки. Она повернулась к Колину, который оставался на том же месте и самодовольно наблюдал за ней.
– Что?
– спросила Селена, внезапно чувствуя себя уязвимой и обнаженной.
– Ты, - просто ответил он.
– Что я?
– Я могу перенести тебя куда угодно, и тебя это нисколько не беспокоит, верно?
Селена хихикнула.
– Уверена, что можешь. Есть места, в которых мне не хочется оказаться. В тюрьме, например. И по какой-то причине мне не очень нравится Южный Иллинойс.
– Но, скажем, Долина смерти?[5]
– Черт, если ты пообещаешь вернуть меня обратно, я тебе еще и чаевые оставлю, - она помедлила.
– А ты можешь?
– Перенести тебя в Долину смерти? Предпочел бы этого не делать. В тебе живет дух приключений, но я едва не умер там несколько сотен лет назад и предпочитаю более зеленые места.