Колизей. «Идущие на смерть»
Шрифт:
– Зови на подмогу! – крикнул Марк, спрыгивая с коня и бросаясь на помощь префекту, которого уже окружили шестеро нападавших, одетых в темные плащи с накинутыми на голову капюшонами.
Поколебавшись одно мгновение, Ферокс последовал примеру своего приятеля и, вместо того чтобы скакать к вилле за подмогой, быстро привязал лошадей к ручке ближайшей двери и помчался за Марком, на ходу вытаскивая меч. Таким образом, на каждого из оборонявшихся пришлось по двое нападавших, ибо Каризиан, как оказалось, совершенно не интересовал грабителей. Обрадовавшись такому повороту, не отличавшийся
В тишине спящего города раздались крики, лязг мечей и тяжелое дыхание сражавшихся мужчин. Северу достались умелые противники, и он начал отступать по улице, не давая им возможности зайти к себе в тыл. «Если выберусь из этой заварухи, – мелькнуло в его мозгу, – оторву голову префекту городской стражи. Расплодил грабителей, чума его побери!» Но слишком уж хорошо нападавшие владели оружием. Либо они – бывшие легионеры, либо… В пылу борьбы один из мужчин откинул капюшон, чтобы лучше видеть противника, и Север узнал трибуна, которого только что с позором изгнал с форума.
Покинув пиршество и немного протрезвев, этот вояка, привыкшей к безнаказанности в оккупированной римскими войсками Британии, осознал, чем могут обернуться сказанные спьяну слова, и решил разделаться с могущественным префектом до того, как тот вспомнит о нем поутру. Угрожая приятелям, что сдаст и их тоже, трибун устроился вместе с ними в засаде невдалеке от виллы Валериев Максимов, ожидая врага. Он молил всех богов, чтобы префект вернулся домой этой дорогой, и они оказали ему явное благоволение, надоумив наглого любимчика императора пойди домой пешком. Дождавшись свою жертву, трибун яростно бросился на обидчика, понимая, что его ждет в случае неудачи.
В какой-то мере Северу и его телохранителям повезло. Нападавшие еще не успели окончательно протрезветь, и их движения не отличались ни ловкостью, ни силой. Зато вояк разбирал пьяный кураж, помноженный на страх расплаты, и они старались вовсю, беря не умением, а числом.
Как известно, главная заповедь любого стратега – никогда не считать противника глупее себя. В данном случае это касалось забытого всеми квестора, который, немного успокоившись, побежал к брошенным носилкам и вытащил из-под сиденья длинный узкий кинжал.
Вернувшись обратно и убедившись, что бойцы заняты друг другом и на его персону никто не обращает внимания, он подобрался к одному из мужчин, теснивших Севера, и, выждав удобный момент, всадил ему в спину лезвие. Захрипев, тот рухнул к ногам убийцы, и Каризиан отпрыгнул в сторону, чтобы не запачкать кровью парадную тогу.
Второй нападавший развернулся к новому противнику, пропустив выпад Севера. В то же мгновение ему в бок вонзился гладиус префекта, и трибун упал на колени. Силясь подняться, он начал поносить своего противника, требуя, чтобы тот продолжил бой. Дебоширу было уже нечего терять: за все, сотворенное этим вечером, от запросто мог лишиться жизни. Что за помутнение нашло на его разум, когда они с приятелями зашли в таверну и выпили по стаканчику вина! Видно, приехав в отпуск из холодной страны варваров, он слишком увлекся, но что теперь жалеть о содеянном! Остается только геройски погибнуть от
Но Север, видя, что противник полностью выведен из строя, кинулся на помощь Фероксу и Марку, получившему легкое ранение левой руки. Перепрыгнув через еще один труп, он атаковал двоих бойцов, теснивших бывшего гладиатора. Один из зачинщиков, крикнув приятелю, что займется Севером, скрестил с ним свой меч. В это время невдалеке послышался топот множества ног – это один из носильщиков, добежав до виллы Валериев Максимов, истошно завопил, что на соседней улице убивают префекта, и Камилл во главе со своим отрядом, похватав оружие, кинулся спасать молодого хозяина.
Услышав, что на помощь их жертвам спешит целая толпа народа, нападавшие дрогнули и бросились в темноту под улюлюканье разбуженных горожан, высунувшихся из окон соседних домов. Беглецов никто не преследовал. Оглядев поле боя, префект досадливо покачал головой и пошел к стоящему на одном колене трибуну, зажимавшему кровоточившую рану.
При виде сурового лица Севера мужчина пододвинул к себе выпавший из рук гладиус.
– Я не боюсь тебя, императорский любимчик. Еще один шаг, и я покончу с собой.
– Положи меч, глупец. Ты и так натворил сегодня дел. Если будешь вести себя разумно, то я сохраню тебе жизнь.
– Какая цена твоей милости?
– Ты собираешься торговаться? Не самое лучшее решение. Но я предложу тебе честную сделку. Завтра открытие Амфитеатра, и я не хочу омрачать его скандалом. За все дерзости, что ты наговорил спьяну, плюс нападение на магистрата, ты вполне заслуживаешь казни, но, насколько я знаю, ты опытный воин и хороший командир. Если поклянешься, что никогда больше не позволишь себе подобных «подвигов», то отделаешься переводом в Испанию. Послужишь центурионом в дальнем гарнизоне, а там посмотрим… Выбирай. Самоубийство или ссылка. Меч у тебя в руках.
Глаза трибуна метались, оглядывая лица столпившихся вокруг людей. Возбуждение битвы прошло, и кидаться на гладиус категорически не хотелось.
– Хорошо, я согласен на твои условия, – пробормотал униженный воин. – Но кто мне гарантирует, что все будет без обмана?
– Достаточно моего слова, – презрительно скривился Север. – Ну, я жду…
– Хорошо… Я клянусь…
– Камилл, отвези раненого к моему лекарю. Пусть поможет трибуну. И пошли кого-нибудь из ребят к префекту городской стражи (надеюсь, что он еще не лег спать). Пусть передаст, что я прошу его в качестве личного одолжения немедленно прибыть ко мне на виллу…
Закончив таким образом неотложные дела, он оглянулся по сторонам, ища приятеля. Каризиан стоял немного в стороне, разглядывая труп, из спины которого торчал кинжал. Между его нахмуренных бровей пролегла морщина, и квестор в задумчивости кусал отполированный ноготь указательного пальца.
Подойдя к другу, Север положил ему на плечо руку, и очнувшийся от дум Каризиан жалко улыбнулся:
– Это мой первый покойник.
– Ну что ж, для первого раза ты справился очень умело. Только вот бить в спину не очень красиво, хотя, конечно, я должен поблагодарить тебя за своевременную помощь, а не осуждать за некорректное поведение.